И сегодня многие тысячи христиан изучают пророчества и видят их в том же свете, что и евреи: их толкование согласно с еврейским, отвергающим Христа, и в действительности противопоставлено ясным учениям Нового Завета. Евреи указывали на пророчества, рисующие триумф Израиля над врагами (такие, как в Иез. 38,39; Иоил. 3; Зах. 12,14 и т. д.), и были уверены в Божьей защите и благословении.
Сегодня христианские комментаторы относительно этих пророчеств учат тому же, чему учили евреи. И те, и другие упустили из виду духовные качества, требуемые от тех, чьи победа и блаженство изображены: и те, и другие проглядели нравственную цель пророчеств.
Во дни Господа нашего, когда евреи читали обетование, содержащееся в Иер. 31:31—37, они, безусловно, рассматривали его в отношении своего народа. Автор, чьи произведения свидетельствуют о глубоком духовном понимании, пишет:
«Иудеи неправильно толковали Божье обетование о вечном благоволении к Израилю: «Так говорит Господь... Если сии уставы (солнце, луна и звезды) перестанут действовать предо Мною, говорит Господь, то и племя Израилево перестанет быть народом предо Мною навсегда» (Иер. 31:35,36). Евреи считали, что происхождение от Авраама давало им право претендовать на это обетование. Но они упустили из виду условие, которое оговорил при этом Господь. Прежде чем дать это обетование. Он сказал: «Вложу закон Мой во внутренность их и на сердцах их напишу его...» (Иер. 31:33, 34).
Благоволение Божье обещано только тем, у кого в сердце написан Его закон» («Желание веков», с. 106).
В Новом Завете ясно говорится, что Церковь наследовала все обетования и благословения, данные Израилю. Иисус сказал евреям:
«Отнимется от вас (этнического Израиля) Царство Божие и дано будет народу (духовному Израилю), приносящему плоды его» (Мф. 21:43). Приносящие «плоды Духа» (Гал. 5:22,23) в винограднике Господа (см. Мф. 21:33—43; Ин. 15:1—11 и т. д.) благословлены Богом и находятся под Его защитой. «Но вы (Церковь) — род избранный... народ святый» (1 Петр. 2:9). Мысль о том, что Церковь сейчас — это народ Израильский, проходит через весь Новый Завет. На это указывали многие авторитетные толкователи Библии. Мы процитируем одного из них, чье мнение наиболее характерно:
«Христианская Церковь вбирает в себя иудейскую, наследует ее преимущества и усваивает ее фразеологию с более широким и высоким значением... Божий Израиль, Церковь Христа, -занимает место национального Израиля» («Заметки об Откровении». Комментарии Элликота, с. 96,125).
Нельзя безоговорочно утверждать, что это заявление выражает ясное и часто повторяемое понимание учения Нового Завета и точно сформулированную позицию протестантских церквей и комментаторов Библии. Но, увы! Враг истины неумолимо трудился, дабы люди стали слепы к правильному истолкованию Писания и не увидели бы нравственной цели пророчеств, жизненно необходимой им в этот столь ответственный час решения их судеб. Проверенная временем вера церкви в то, что ветхозаветные пророчества о царстве нашли свое более широкое нравственное исполнение в новозаветной Церкви, сейчас сменяется относительно новым и, несомненно, революционным учением, названным диспенсационализмом. Согласно ему, эти пророчества «перескакивают» через эпоху Церкви и точно сбудутся в эпоху еврейского царства, которая последует за ней. Это революционное учение решительно пересматривает толкование книги Откровение, и изучающим ее следует молитвенно обдумывать, не влияют ли футуристические принципы на толкование этой книги. Осуждая эту систему интерпретации, доктор Освальд Т. Эллис указывает на ее основное заблуждение:
«Диспенсационализм имеет своими истоками ошибочный и не относящийся к Св.Писанию буквализм, который в значительном числе пророчеств игнорирует символический и подготовительный характер Ветхого Завета... Эта диспенсационная система толкования Писаний очень популярна сегодня. За объяснениями далеко ходить не надо. Кажется, что буквальное толкование делает изучение Библии проще, а также и благоговейнее. Его сторонники рассуждают таким образом: «Бог должен был сказать именно то, что Он имеет в виду, и имел в виду именно то, что сказал; и то, что Он сказал, должно пониматься именно так, как Он говорил это, т. е. буквально». Но Новый Завет ясно показывает, что буквальное толкование стало камнем преткновения для евреев. Оно скрыло от них драгоценнейшие истины Писания. Храм и служение в нем были символами первосвященнической миссии Христа (Ин. 2:19). Евреи не сумели отнести Его слова к Нему Самому и использовали их для Его уничтожения (Мф. 26:61)... Он пришел исполнить закон и пророков. Но исполнение, которое Он предложил евреям, было так непохоже на их буквальные, плотские желания и ожидания, что они отправили своего Царя на Голгофу» («Пророчества и Церковь», с. 256,258).
История повторяется. Евреи искали преходящего, земного владычества. Они заявляли о буквальном, безусловном исполнении пророчеств, касающихся «Израиля», отказываясь понимать, что потеряли свое право на них, так как не выдержали условий, при которых они исполняются. Вследствие своих ложных истолкований пророчеств о царстве, обещанном Израилю, евреи отвергли Христа и Его духовное царство. И сегодня многие христиане допускают ту же ошибку в толковании пророчеств относительно «Израиля» в буквальном палестинском смысле, не понимая, что своим отвержением и распятием Христа евреи потеряли все права на них. Как система буквальной интерпретации, сконцентрированная на Палестине, стала средством отвержения Христа и Его духовного царства, так и сегодня эта же система — футуризм — способствует неправильному пониманию и отвержению вести Христа
для последнего времени, касающейся последних событий в Его духовном царстве. Эта весть ясно сформулирована в книге Откровение, но, поскольку эта книга использует ветхозаветную терминологию, ее сегодняшняя нравственная цель непонятна последователям футуристической системы толкования.
Из-за перенасыщенности образами, имеющими отношение к Израилю, футуристы заявляют, что пророчества Откровения в значительной степени относятся к этническим евреям в Палестине. Непонимание принципа Нового Завета, заключающегося в том, что ветхозаветная терминология теперь используется в духовном, всемирном смысле в связи с Церковью, приводит к большой теологической путанице. «Израиль» — это ключевое слово, разрешающее проблемы пророчеств, особенно в книге Откровение. Они могут быть полностью поняты только в соотношении с Церковью. Многие комментаторы справедливо указывают, что «символизм Откровения полностью и исключительно еврейский»; только духовные израильтяне могут понять пророчества Апокалипсиса. Подсчитано, что в книге Откровение по меньшей мере 550 цитат из Ветхого Завета. Следующий отрывок из работы доктора богословия профессора У. Миллигана «Откровение Св. Иоанна», с. 27—30, показывает, к чему склоняются исследователи, признающие исключительно еврейскую природу Откровения:
«Христианская церковь, даже среди язычников, была привита к роду Давидову. Ее интересовали Сион и Иерусалим; Вавилон был для нее символом врага; она ощущала себя истинным Израилем Божиим. Она была хорошо знакома со скинией и храмом, с их столпами и фимиамом, с различными алтарями, с одеждой первосвященников, с золотыми семилампадными подсвечниками, с ковчегом завета, с сокровенной манной и пергаментными свитками с надписями на обеих сторонах. Итак, эти символы были близко адаптированы к ее условиям и должны были занять свое место у нее с особой силой.
Но символизм Откровения полностью и исключительно еврейский. Даже «венец жизни» в гл. 2:10 — это не венок победителя греческих игр, а венец еврейской знати и радости — венец «царя Соломона... которым
увенчала его мать его в день бракосочетания его, в день радостный для сердца его» (Песн. П. 3:11). И под «белым камнем» с написанным на нем новым именем (Откр. 2:17) подразумевается не белая галька, которую бросали в урну для голосования в судах язычников, означавшую оправдание судьей заключенного, а, по всей вероятности, блестящая дощечка, которую носили на лбу первосвященники. И все заслуживающие уважения комментаторы соглашаются с тем, что пальмовые ветви (Откр. 7:9) являются не атрибутом победителей языческих сражений или Олимпийских игр, а ветвями с праздника кущей — самого радостного из всех национальных празднеств, когда Израиль отмечал обретение независимости, которую он получил, пройдя путь от Раамсеса до Сокхофа и сменив жилища в горячих и пыльных кирпичных заводах Египта на вольный воздух пустыни и «шатры», которые были возведены в открытой местности. О символах Апокалипсиса следует судить согласно ощущениям еврея, а не наших
[соотечественников или современников». Представив черты другого «Израиля» в Откровении, профессор Миллиган продолжает:«Если от труб мы обратимся к чашам, то следует заметить:
1. Именно упоминание чаш сразу же связывает нас не с миром, а с церковью. Сосуды весьма определенные: это не бутылочки, а чаши или блюда, скорее широкие и мелкие, чем узкие и глубокие. Это были дары начальников двенадцати колен Израилевых для служения в скинии (Чис. 7), использовавшиеся для всесожжении на золотом алтаре святилища, фимиам которого возжигался от углей с алтаря во внешнем дворе. Эти атрибуты религиозного служения как нельзя лучше подходили (согласно закону воздаяния по делам, пронизывающему весь Апокалипсис) для вмещения судов Всемогущего, уготованных... для неверной церкви... (язвы первоначально изливаются на духовный Вавилон — отступническую церковь).
2. Подобное замечание относится также и к тому факту, что Ангелы (см. Откр. 15:6), несущие последние семь язв, выходят из храма или внутреннего святилища скинии, облеченные, как
священники, в чистую белую льняную одежду и опоясанные золотыми поясами» (с. 54,55).
«Книга полностью пропитана воспоминаниями, событиями, мыслями, языком церкви прошлого. Это настолько ощутимо, что возникает вопрос, содержит ли она хоть один персонаж, не заимствованный из Ветхого Завета, или хоть одно предложение, которое не было бы в большей или меньшей степени построено на материалах из того же источника. Ничто так полно и адекватно не передает впечатления об этом, как только внимательное изучение самой книги в этом особом аспекте ее содержания» (с. 72).
И затем он перечисляет длинный ряд лиц, мест, событий и т. д., связанных с древним Израилем и упомянутых в Откровении. Затем проф. Миллиган продолжает: «В главе 6 великое землетрясение взято у Аггея; солнце, становящееся мрачным, как власяница, и луна, как кровь, — у Иоиля; падающие звезды небесные, смоковница, роняющая свои незрелые смоквы, небо, свивающееся, как свиток, в этой же главе — у Исаии; саранча в 9 главе — у Иоиля; собирание винограда на земле в главе 14 — у Иоиля, и истоптание ягод в точиле в этой же главе — у Исаии; крылья орла, на которых жена скрывается в пустыню, — из Второзакония и Исаии, а все описание нового Иерусалима в 21 главе — по образцу Иезекииля».
«Если мы посмотрим на некоторые наиболее продолжительные видения, то отметим то же самое: что престол на небе в 4 главе имеет свой прототип у Исаии и Иезекииля; снимание печатей в 6 главе — у Захарии; выходящий из моря зверь в 13 главе — у Даниила; маслины в 11 главе — у Захарии; измерение храма в 21 главе — у Иезекииля и Захарии; книжка в 10 главе — у Иезекииля».
«Или, если еще раз мы возьмем любое видение и проанализируем его детали, то обнаружим, что его различные части часто собраны из разных пророчеств или из разных частей одного и того же пророчества. Так, в самом первом видении в этой книге о прославленном Искупителе (см. Откр. 1:12,20) золотые светильники взяты из Исхода и Захарии; подир — из Исхода и Даниила; золотой пояс — из Исаии и Даниила; волосы, как белая волна, — из этих же двух пророчеств; ноги, как халколиван, раскаленный в печи, — из Иезекииля; острый с обеих сторон меч — из Исаии и Псалтири; лице, как солнце, сияющее в силе своей, — из Исхода; падение пророка, как мертвого, перед ногами Того, Кто является ему, — из Исхода, Исаии, Иезекииля и Даниила; возложение десницы Иисуса на пророка — из Даниила».
«Невозможно расширить свои представления, не изучив в деталях каждую главу, стих и предложение этой книги, являющейся великолепной мозаикой из ветхозаветных эпизодов: то цитируемых дословно, то с ссылками на определенное упоминание; то взятых из одного момента историиевреев, то из двухилитрехсразу... Священные книги его народа были ему более чем знакомы. Все его существо было пропитано ими... Во всем обилии священной или религиозной литературы вы нигде больше не найдете такого совершенного слияния откровений, данных Израилю, с разумом того, кто выражал бы либо представления Израиля, либо — через символы его истории — самые чистые и возвышенные мысли христианской веры» (с. 75,76).
«Если мы перейдем от личностей к местам, то наблюдается то же самое правило. И Иерусалим, и гора Сион, и Вавилон, и Евфрат, и Содом, и Египет — все они знакомы нам по истории Израиля — играют свои роли, указывая на святость и счастье святых, или на приход суда, или на беззаконников, от которых должны отделиться праведники. Битва Армагеддон имеет несомненное отношение к одному из двух, а возможно, и к обоим великим кровопролитиям, связанным в Ветхом Завете с равниной Мегиддо (Суд. 5:19; 4 Цар. 23:29)...
Пока ничто не может объяснить последнюю атаку на святых как собирание Гога и Магога от четырех сторон света, кроме того факта, что эти имена уже были связаны с подобной целью в пророчествах Иезекииля (гл. 38,39)» ( с. 72,73).
«Комментарий Библии, составленный епископами и другими служителями Англиканской Церкви», относительно Откр. 20:8 говорит:
«Стан» и «город» — образы, заимствованные из условий существования Израиля в пустыне и в обетованной земле (Исх. 14:19; Пс. 106:36)».
Древнееврейский акцент звучит на всем протяжении Апокалипсиса. Даже многим греческим словам Иоанн придает «сильную еврейскую окраску». Обратите внимание на следующий отрывок, взятый из работы профессора У. Миллигана, доктора богословия:
«Автор делает языкнамеренно еврейским... Ничто не может быть более определенным, чем его (Эвальда) заявление о том, что подражание еврейским идиомам в Апокалипсисе заходит так далеко, что ведет к большим изменениям в греческих конструкциях с целью подражания конструкциям древнееврейского языка» (У.Миллиган, «Откровение Св.Иоанна» с. 260).
Относительно Откр. 9:11 профессор пишет:
«Если мы посмотрим на корни греческого имени Аполлион... то обнаружим, что оно имеет то же самое значение, что и в древнееврейском языке».
Урия Смит в своей книге «Даниил и Откровение», комментируя Откр. 9:11, на с. 479 пишет: «Его имя на древнееврейском — «Аваддон», разрушитель, на греческом — «Аполлион», т. е. тот, кто истребляет или разрушает. Имея два имени на двух языках, очевидно, что здесь, скорее, представлен характер, нежели название силы... поскольку суть выражена на обоих языках,— он разрушитель».
В описании уничтожения врагов церкви Иоанн старательно подчеркивает символическое «место, называемое по-Еврейски Армагеддон» (Откр. 16:16). Если в еврейском названии в Откр. 9:10 выражен характер силы, а не ее буквальное имя, так это потому, что характер, или значение, слова «Армагеддон» на еврейском таков, как указано в Откр. 16:16. Значение этого названия раскрывает Кристофер Уордсворт: «Армагеддон, или Хармагеддон, составлен из двух еврейских слов: одно — "хар", означаю щее "гора", другое — "рассечение на части". Таким образом, это слово переводится как "гора убийства" или "гора разделения"».
Комментарий Элликота говорит:
«Греческий сформирован еврейской направленностью автора. ...Значит, сильная еврейская окраска — это именно то, что нам следует ожидать от того... кто постоянно говорит о мессианских надеждах и пророчествах» (с. 5,6).
«Преобладание еврейских влияний, заметное в Апокалипсисе, может явиться фактором в пользу более поздней датировки» (с. 11).
«Толкователь слишком захвачен внешним сходством и уделяет слишком мало внимания внутренним, духовным и этическим принципам... важнейшие из которых следующие: (1) должны быть рассмотрены основные эпизоды ветхозаветных пророчеств» (с. 12,15).
В своей книге «Новый Завет на греческом. Основные Послания и Откровение» епископ К.Уордсворт пишет:
«Стиль Книги Откровение более древнееврейский, чем любой другой части Нового Завета. В ней используются древнееврейские идиомы и слова, старательно нарушаются законы языческого синтаксиса и даже провоцируются непоследовательность и синтаксические ошибки; в ней христианизируются древнееврейские слова и чувства, их одевают в евангельскую- одежду и освящают именем Христа. Так, например, здесь никогда не используется греческая форма Хиеросолума, но всегда древнееврейская Хиерусалем; это название никогда не имеет в виду буквальную гору Сион, а указывает на христианскую Церковь».
На большом количестве примеров епископ Уордсворт показывает древнееврейские взаимоотношения, чувства и т. д., преобладающие в Апокалипсисе. Далее он говорит:
«В подобном духе подлинной универсальности, расширяя ум, взгляд, одухотворяя язык еврейской нации и освещая все светом Евангелия, Апокалипсис указывает на универсальную Церковь Христа под именем «двенадцати колен Израилевых», используя древнееврейскую терминологию. Таким образом, это расширяет представления еврейского народа и раздвигает стены Сиона и границы Палестины до таких размеров, пока он не включит в свой обширный ареал всю семью человечества... Апокалипсис также возвышает сердце и голос еврейской нации, даже перед судом прославленной церкви. Здесь древнееврейский язык звучит в торжественной службе небесного обряда, в котором хор Ангелов славит Бога, Аминь, Аллилуйя... Подобным образом обстоит дело с древнееврейскими пророчествами. Для них характерно повторение в разное время одного и того же предсказания. Апокалипсис строится по аналогичной схеме».