Есть одна немного сомнительная легенда, повествующая о том, как много лет назад один известный астроном получил телеграмму от знаменитого газетного магната Уильяма Рэндольфа Херста, отца сегодняшнего издателя Рэндольфа Херста. Она была краткой: «ЕСТЬ ЛИ ЖИЗНЬ НА МАРСЕ? ДАЙТЕ ТЕЛЕГРАФНЫЙ ОТВЕТ НА ТЫСЯЧУ СЛОВ. ХЕРСТ».
Астроном ответил, почти уложившись в тысячу слов: триста раз он повторил три слова — «НИКТО НЕ ЗНАЕТ!»
С тех пор прошло много лет, и мы преодолели большой путь — триста семьдесят миллионов километров, чтобы наш «Викинг» смог высадиться на Марсе. Есть ли там жизнь? Все были обеспокоены этим вопросом; чаша весов клонилась то в одну, то в другую сторону; ученые затаили дыхание. Но даже если бы Херст спрашивал не об одном только Марсе, а обо всей Вселенной, астрономы, наверное, сказали бы то же самое: «НИКТО НЕ ЗНАЕТ!»
Однако так ли это на самом деле? Неужели никто не знает? А мы? Разве мы не можем об этом узнать? Не хочу показаться самонадеянным, но на основании прочитанного в Божьей Книге могу сказать: «Да, господин Херст, жизнь в иных мирах действительно есть». Библия не слишком распространяется на этот счет, однако, если бы я был сыщиком и если бы мне были нужны доказательства, я бы, конечно, нашел, что в ней есть высказывания, помогающие напасть на след. Послушайте: «Ибо так говорит Господь, сотворивший небеса, Он — Бог, образовавший землю и создавший ее; Он утвердил ее; не напрасно сотворил ее: Он образовал ее для жительства» (Ис. 45:18).
Бог решил сделать эту планету вместилищем жизни, и поскольку она действительно является таковой. Его творение не напрасно. Но не означает ли это, что если другие Божьи миры не населены, то они сотворены зря и от них нет никакой пользы? Такой вывод напрашивается сам собой. И все-таки давайте хорошенько подумаем. Можно ли предположить, что Бог, сотворивший миллиарды миров, лишь один из них населил людьми? Приведем еще один важный библейский отрывок: «Ты, Господи, един, Ты создал небо, небеса небес и все воинство их... и небесные воинства Тебе поклоняются» (Неем. 9:6). Слова пророка явно свидетельствуют о том, что Вселенная преисполнена жизни, разумной жизни, достаточно разумной, чтобы поклоняться своему Создателю. И все поклоняются Богу, все верны Его царству и не поднимают мятежа, в отличие от нашей непокорной планеты.
Однако послушайте еще: «Бог... в последние дни сии говорил нам в Сыне... чрез Которого и веки [миры] сотворил» (Евр. 1:1. 2).
Итак, здесь сказано, что Бог говорил нам в Сыне, «чрез Которого и миры сотворил», причем употреблено множественное число, то есть речь идет не о каком-то одном мире, но о многих мирах. Быть может, о миллиардах. Но кто же сотворил их? Наш Господь Иисус Христос, ибо сказано: «И открыть всем, в чем состоит домостроительство тайны, сокрывавшейся от вечности в Боге, создавшем все Иисусом Христом» (Еф. 3:9).
Вас это удивляет? Неужели все эти миры сотворил Христос, Которого мы знаем как Иисуса? Неужели Он все это создал? Да, это так. В 1-й главе своего Евангелия апостол Иоанн не оставляет на этот счет никаких сомнений. Вот что он говорит об Иисусе в 10-м стихе: «В мире был, и мир чрез Него начал быть, и мир Его не познал». А вот что сказано в 3-м: «Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть». Вы понимаете, что это значит? А то, что Тот, Кого мы знаем как Иисуса, не только совечен Отцу, но Он сотворил все множество миров, включая и наш собственный. И если Он сотворил наш мир, значит, Он создал и человека, и, таким образом, Он — наш Творец, ваш и мой. Но это также означает, что Он сотворил и ангелов, и Люцифера. Люцифер восстал не против собратьев-ангелов — он восстал против своего Творца! Дело в том, что, когда Люцифер начал испытывать недовольство, наша планета существовала лишь в уме и замыслах Отца и Сына. Несчастный ангел знал, что ему не придется участвовать в Творении, и в этом была сокрыта главная причина его неприязни. Сын Божий сотворил множество миров, Люцифер — ни одного. И теперь Отец и Сын замыслили создать еще один мир, но Люцифер не был приглашен на их совет. Почему? Почему у него не было таких же преимуществ, какими обладал Сын? Если творить может один лишь Бог, если ангел никогда не сможет этого делать, то Люцифер не желает быть ангелом — он хочет быть Богом!
Иисус имел Божественную природу. Он был Богом, Творцом. Ангел не обладал такими свойствами и никогда не сможет ими обладать. Бог попытался ласково и заботливо объяснить все это Люциферу, но тот лишь разъярился. Его зависть не знала границ. Он хотел занять место Божьего Сына — ничто другое его не удовлетворяло — и начал сеять недовольство, готовое вылиться в открытый бунт. Может быть, видя, что происходит с Люцифером, Отцу и Сыну надо было оставить Свой замысел и не творить эту землю? Нет! Они готовы были идти вперед: ведь в этом творении было нечто особенное, ибо они задумали сотворить человека по Своему образу. По внешнему облику и характеру человек, по-видимому, должен был больше других прежде сотворенных существ походить на своего Создателя.
И вот Тот, Кого мы зовем Иисусом, вместе со Своим Отцом сквозь галактики устремляется к этому одинокому месту во Вселенной, творит мир, окружает его пространством и заставляет вращаться. Это Он, Кого мы зовем Иисусом, сказал: «Да будет свет». Это Он почти неделю потратил на то, чтобы сделать нашу планету вместилищем девственной красоты, словно готовя ее для царя (см. Быт. 1—2).
И была пятница пополудни. Насажденный Им сад радовал Его. Купаясь в лучах солнца, деревья бросали на землю свою кружевную тень, плоды зрели и просились в пищу, животные весело играли друг с другом. Пели птицы, и завершающим аккордом звучал водопад. Все было готово. Задуманный миг настал, и тогда Тот, Кого мы зовем Иисусом, преклонил колени и, взяв в Свои руки чистую глину, начал лепить из нее тело. Когда оно обрело законченный и совершенный вид, когда каждый его член ждал Божьего сигнала, чтобы начать жить и действовать,
Он вдохнул в это тело жизнь (см. Быт. 2:7). И тогда Адам открыл глаза, чтобы узреть лицо своего Творца — первое лицо, которое он увидел.
Я не знаю, что Иисус сказал первому человеку. Кто-то предположил, что Он просто улыбнулся и вымолвил: «Привет, Адам!» Наверное, так и было. Счастливый миг! Счастливый день! Время петь песни! Неудивительно, что все это происходило «при общем ликовании утренних звезд, когда все сыны Божий восклицали от радости» (Иов 38:7). Казалось, что этот день преисполнен счастья, счастливее просто невозможно быть, но это не так. Бог навел на Адама сон, и когда тот снова открыл глаза, то увидел рядом с собой самую прекрасную женщину в мире — не потому, что кроме нее никого не было, но потому, что ее сотворил Сам Иисус.
Потом солнечные лучи начали меркнуть, и Адам с Евой впервые глядели на закат; а рядом был их Творец. Такое просто невозможно забыть! Этот закатный час означал, что шестой день творения завершался и начинался день седьмой. Работа Творения была закончена, и Бог увидел, что оно было «хорошо весьма».
Что Он решил делать теперь? Быть может, поспешил на небеса, где, усевшись на престоле, продолжал наслаждаться поклонением, которое Ему возносили ангелы? Быть может. Он предался новым замыслам и, обратив взор на другие галактики и миры, забыл о той счастливой паре, которую только что сотворил? Быть может, Он оставил их размышлять о том, как они тут оказались? Нет. Он решил провести эту первую субботу со Своим новым творением.
Восходят звезды, и я вижу, как Он возвращается к Адаму и Еве, чтобы вместе с ними совершить вечернюю прогулку, рассказать о небесных светилах и о том, как Он их сотворил. Ведь у них так много вопросов, им так много хочется узнать. Когда настало утро, они, наверное, снова ходили с Ним и разговаривали. Как им хотелось, чтобы этот день никогда не кончался! И как они встрепенулись от восторга, когда Творец сказал, что этот счастливый, незабываемый день повторится — каждый седьмой день будет временем особого общения с Ним.
Во второй главе Книги Бытие мы читаем: «И совершил Бог к седьмому дню дела Свои, которые Он делал, и почил в день седьмый от всех дел Своих, которые делал» (Быт. 2:2). Не скрою— в этом стихе есть нечто такое, что мне трудно понять. Как это
Бог почил — независимо от того, какой успешной была неделя, — если знал, что на небесах не все в порядке? Как Он мог почить, зная, что Вселенная заражена вирусом бунта? И самое главное — как Он мог почить, зная, что эта счастливая пара, только что Им сотворенная, однажды тоже может взбунтоваться? А ведь это действительно могло случиться, потому что Он наделил людей опасным даром свободы выбора, и тем не менее Бог почил — Отец и Сын. Почил, потому что на Своем совете Они сошлись в едином замысле. Почил, потому что в сердце Того, Кого мы зовем Иисусом, уже была Голгофа!
Недовольство Люцифера теперь вылилось в открытый бунт, разгоревшийся в войну. Так Люцифер стал сатаной, падшим ангелом, и вместе с теми, кто сочувствовал ему, был низринут с небес.
Наверное, в тот день Отец и Сын не могли сдержать слез, ведь Они потеряли не только великолепного и любимого ангела, в своем величии превосходившего всех остальных, но и целый ангельский сонм, который Люцифер втянул в бунт. Ангелы, оставшиеся верными, отложили, вероятно, свои арфы и тоже зарыдали, а вместе с ними и все непадшие миры, увидев совершившееся, не смогли сдержать слез. Великая пустота воцарилась в Божьем мире, и она будет длиться еще долго — до тех пор пока Иисус не приведет с планеты Земля довольно необычных беженцев, которые займут место ангелов, Им потерянных. Однако мы забегаем вперед.
Борьба не кончилась, поменялось только поле битвы. Театром военных действий стала Земля, хотя у рассвирепевшего врага по-прежнему оставалась одна и та же цель — Христос, Творец, Сын Божий. Наших прародителей наверняка предупредили, что в Едемском саду они могут встретить падшего ангела; однако бояться им было нечего, поскольку любая опасность могла возникнуть только в результате их собственного непослушания.
У нас нет записей, повествующих о днях светлой дружбы Адама и Евы с их Творцом. Мы не знаем, как долго это продолжалось, однако такие дни были задуманы навсегда. Но вот однажды Иисус взглянул с небес и увидел, что Ева бродит около дерева, которое Бог оградил от остальных. Когда она подошла к нему ближе, с ней заговорило прекрасное создание, сидевшее на дереве и неторопливо поедавшее сорванный плод. Еве и в голову не пришло, что это был голос падшего ангела, от которого ее предостерегали.
Соблазнитель, наверное, заговорил так: «Ты прекрасна. Но ведь ты никогда не слышала, чтобы животное разговаривало? Возможность говорить мне дает вот этот плод. Подумай только: если он наделяет даром речи бессловесную тварь, то что же он сделает для тебя, уже обладающей этим даром?»
Иисус смотрел, затаив дыхание. О, если бы Ева не слушала искусителя! Если бы она повернулась и поспешила к Адаму! Если бы не касалась этого плода! Нельзя описать, какое мучительное борение пережил Иисус, увидев, что Ева все-таки взяла плод и начала его есть! А потом мятеж Евы разделил и Адам, ужаснувшийся от содеянного, но не пожелавший ее потерять. Счастливые дни закончились. Настала эра слез. Плач на этой планете. Плач на небесах. И в других мирах!