Термин «экуменизм» происходит от греческого слова oikoumene, означающего «вся населенная земля» (см. Деян. 17:6, 7; Мф. 24:14; Евр. 2:2-5). Если говорить предметнее, это означает попытку объединить всех христиан. Но пророчество говорит нам, что экуменизм охватит не только христианство, но и весь мир (см. Откр. 13:3, 4), распространяясь на другие религии.
Христос молился: «Да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе» (Ин. 17:21). Поборники экуменизма утверждают, что апостол Павел также настаивал на этом: «Стараясь сохранять единство духа в союзе мира. Одно тело и один дух, как вы и призваны к одной надежде вашего звания; один Господь, одна вера, одно крещение, один Бог и Отец всех, Который над всеми, и через всех, и во всех нас» (Еф. 4:3-6). Апостол Павел в своем служении боролся против сил, стремившихся разделить Церковь. Т. Б. Вебер заметил: «На протяжении всего своего служения апостол трудился ради сохранения единства Церкви перед лицом богословских отступлений (послания к Галатам и Колоссянам) и внутреннего разделения (Первое и Второе послания к Коринфянам)» (1). Как мы увидим, этот экуменизм совершенно отличается от современного экуменического движения.
1. Исторический обзор
Часто люди изучают экуменизм в свете расколов в Римско-католической церкви, которые привели к образованию следующих церквей: в древние времена Египетской и Сирийской, в 1054 году — Восточной Православной и с 1517 и до настоящего времени — протестантских. Многие полагают, что Христос и Петр учредили Католическую церковь и что она остается истинной благодаря апостольской преемственности, поэтому экуменическое движение подразумевает возвращение к единой Церкви Христа (католической). Однако не следует забывать, что Католическая церковь в том виде, в каком она существует сейчас, фактически образовалась в четвертом столетии по Р. Х., а не во времена апостолов. Важно отметить, что Англиканско-Римско-католическая международная комиссия в своем последнем отчете за 1982 год отметила: «Вполне ясно, что в Новом Завете не содержится точной записи о передаче руководства от апостола Петра; в нем нет никакой информации о передаче апостольской власти» (2).
Ниже представлен обзор экуменических попыток:
1. 325 г. : Никейский символ веры, подтвердивший веру в «единую, святую, католическую и апостольскую церковь».
2. 1054 г. : Восточные православные церкви откалываются от Западной Католической церкви.
3. 1517г. : Протестантские церкви начинают оставлять Католическую церковь.
4. 1846 г. : Евангельский союз, образованный из более 50 деноминаций в Великобритании и Америке.
5. 1908 г. : Федеральный совет церквей, образованный из 31 американской протестантской церкви.
6. 1910г. : Международный миссионерский совет в Эдинбурге.
7. 1921 г. : Международный миссионерский совет, Лейк Мохонк, штат Нью-Йорк. Предпринята попытка прийти к сотрудничеству в использовании миссионерских средств.
8. 1925 г. : Стокгольмская конференция о жизни и служении. Поиски единства среди церквей в разрешении социальных, политических и экономических проблем.
9. 1927 г. : Конференция относительно веры и порядка, штат Луизиана. Рассматривался вопрос теологической основы единства.
10. 1948 г. : Всемирный совет церквей создан в Амстердаме в присутствии 147 деноминаций из 44 стран.
11. 1954 г. : ВСЦ в Эванстоне, штат Иллинойс.
12. 1961 г. : ВСЦ в Дели, Индия.
13. 1964 г. : (21 ноября). Второй Ватиканский собор, Декрет относительно религиозной свободы и декрет относительно экуменизма. 14. 1964 г. : (21 ноября). Декрет папы Павла VI относительно экуменизма (Unitatis Redintegratio).
15. 1965 г. : (7 декабря). Папа Иоанн XXIII и патриарх Константинопольский отменили отлучение, которое папа Лев IX и патриарх Михаил Каруларий наложили друг на друга в 1054 году.
16. 1968 г. : ВСЦ в Уппсала, Швеция.
17. 1975 г. : ВСЦ в Найроби, Кения.
18. 1983 г. : ВСЦ в Ванкувере, Британская Колумбия.
19. 1995 г. : (25 мая). Энциклика папы Иоанна Павла II по вопросу экуменизма (Ut Unum Sint).
Вот основные вехи экуменического движения. Римско-католическая церковь пыталась победить или вернуть силой Восточную Православную церковь после раскола. В течение трех столетий (с семнадцатого по девятнадцатый век) не предпринимались усилия по объединению церквей. Фактически, протестантские церкви все время продолжали разделяться вплоть до настоящих дней, когда существуют сотни различных вероисповеданий. Только в двадцатом веке экуменизм стал движущей силой среди многих церквей. Большую часть первой половины века протестантские церкви поддерживали любые экуменические усилия. Август Б. Хаслер говорит относительно Эдинбургской экуменической конференции 1910 года следующее: «Римская Католическая церковь представлена не была, но православные церкви уверили организаторов в их поддержке» (3).
В своей книге «Римский католицизм глазами современных протестантов» Пауль Г. Шротенбо обозначает четыре факта, влекущие церкви к объединению в настоящее время: 1. Рост и распространение секуляризма и антихристианских идеологий во все более враждебном мире. 2. Использование средств массовой информации Католической церковью и дары папы Иоанна Павла II «представили миру совершенно новый образ Римско-католической церкви как вполне привлекательной организации». 3. Огромный рост независимых протестантских церквей, которые «не имеют ясного представления о доктринальном наследии Реформации и, следовательно, об острых доктринальных различиях между католиками и протестантами». 4. Ясная антимарксистская позиция современного папы дала католицизму новый шанс быть принятым даже протестантами или евангеликалами в Северной Америке и в Европе. Это принятие на идеологической основе часто не учитывает требований евангельской истины» (4).
2. Второй Ватиканский собор
Только при правлении папы Иоанна XXIII Католическая церковь фактически начала играть ведущую роль в экуменическом движении. 25 января 1959 года он созвал экуменический собор, на который в качестве наблюдателей были приглашены «отделившиеся общины». Он также организовал Секретариат содействия Христианскому единству во главе с богословом из Остина кардиналом Би. Второй Ватиканский собор был созван с целью достичь «отделившихся братьев», оставивших Католическую церковь, таких как Восточная Православная церковь и протестантов, появившихся в результате Реформации. Как подтвердил Уолтер М. Эбботт, «декрет по вопросу экуменизма отмечает полное вступление Римско-католической церкви в экуменическое движение» (5). Второй Ватиканский собор пошел дальше протестантского экуменизма, привлекая к участию иудеев и все нехристианские религии. На Втором Ватиканском соборе Католическая церковь задалась целью привести весь мир в свое лоно. Она желала всеобщего единства, а не только христианского.
Второй Ватиканский собор — это двадцать первый вселенский собор. На первые восемь собиралась всемирная христианская церковь, но после отделения Восточной Православной церкви в 1054 году последующие соборы проходили в западной церкви. Во время первых шести защищались важные библейские истины, включая истину о Христе (против Ария, Нестора, Евтиха и монофелитства) и о Святом Духе. Но на них развились и небиблейские доктрины: Мария была возвеличена как Богородица (431 г. по Р. Х. ); ввели поклонение изображениям (787), обязательное безбрачие священников (1139); пресуществление во время мессы (1215); осуждение протестантских религиозных верований (1545-1563) и непогрешимость папы (1869-1870) (6).
Документы Второго Ватиканского собора описывают Католическую церковь как «единственное Божье стадо» (7). Кто же такие «отделившиеся братья»? В Декрете утверждается, что «люди, которые верят во Христа и были правильно крещены, приведены в определенную, хотя и несовершенную связь с Католической церковью» (8). «Отделившиеся церкви» «черпают свою силу от полноты благодати и истины, вверенной Католической церкви» (9). Ясно, что Ватикан считает экуменизм не просто единством церквей, но возвращением в Католическую церковь. Поэтому на Втором Ватиканском соборе была провозглашена надежда на то, что «все христиане объединятся в общем праздновании евхаристии с одной и единственной церковью, которая от начала имеет единство, дарованное ей Христом. Мы верим, что это единство пребывает в Католической церкви, она никогда не может его потерять, и мы надеемся, что оно будет постоянно возрастать до конца времени» (10). «Только через Христову Католическую церковь, которая является универсальным средством спасения, можно обрести полноту спасения» (11) ‘. Таким образом, церковь заменяет собой Христа как средство спасения. Единство сосредоточивается на церкви, а не на Христе. Мы вновь видим продуманную стратегию сатаны, уводящую от Христа и заменяющую Его чем-то другим.
Многие люди акцентируют свое внимание на словах: «отделившиеся братья» и «отделившиеся церкви» и радуются тому, что в Католической церкви якобы происходят изменения. Но что осталось неизменным — так это католические доктрины, которые в первую очередь послужили причиной отделения от Католической церкви. Они остались прежними. Документы называют их «важными отличиями». Они содержат взгляды по вопросам искупления, таинств, служения церкви и роль Марии в спасении. Со времени Второго Ватиканского собора ожидается, что «отделившиеся братья» будут праздновать евхаристию вместе в едином видимом теле, однако сама евхаристия является одной из причин, вызвавшей разделение. По сути, Второй Ватиканский собор утверждает, что «в Своей церкви Христос учредил удивительное таинство евхаристии, которым выражается и достигается единство церкви» (12). Очевидно, «отделившиеся братья» должны изменить свои доктрины. Второй Ватиканский собор не изменил ни единой католической доктрины, и это ни разу не делалось за всю историю католического богословия. Традиции церкви остаются неизменными. Папа Павел VI в своем труде «De Ecclesia» (1964) сказал: «В традиционном учении ничего фактически не меняется». Объединение на почве общих интересов начало претворяться в жизнь. В этом объединении, видимо, не принимаются во внимание доктринальные различия. Католический теолог Карл Ранер говорит, что христиане «имеют больше общего, чем их разделяющего; перед ними стоит общая задача в отношении мира» (13). Некоторые общие цели являются социальными, связанными с семейными ценностями и святостью жизни (запрет абортов). Силы, противодействующие таким ценностям, представляются общим врагом для всех христиан, и он толкает церкви на объединение. Фактически, «во второй половине двадцатого столетия изучение теологии все теснее было связано с экуменизмом, а это сопровождалось сотрудничеством и взаимодействием богословов различных традиций, так что… конфессиональные отличия неуклонно ослабевали». «Искали единодушия, а не истины», учитывалась «точка зрения церквей, а не Библия как их основа» (14).
«Трудно себе представить какую-либо из основных протестантских церквей, занимающую четкую доктринальную позицию в нынешнем теологическом обществе», — говорит Геральд Л. Брей. Он считает, что «акцент делается на неограниченном плюрализме и терпимости к любого рода вере или неверию» (15). Карл Лехман и Вольфхарт Панненберг отмечают: «Ныне церкви по большей части разделяют общее, надконфессиональное толкование Священного Писания и общую осведомленность об исторической вероятности теологических формулировок. На этой основе наблюдается постепенное сближение в нашем понимании сущности веры. В этом процессе были исправлены односторонние акценты — акценты, которые частично являлись причиной разделения и частично возникли как его результат вслед за спорной теологией, которая развилась из разделения» (16).
Протестантизм готов изменить свои доктрины, чтобы удовлетворить общего врага, но не Католическая церковь. Говоря о протестантах и католиках, Майкл Хортон отмечает: «Если Рим не изменяет своей позиции в пользу Евангелия, значит, от своей прежней позиции отступает другой партнер» (17). Джеймс Р. Уайт спрашивает: «Что привело многих протестантов к отказу от протестантизма?» и отвечает: «Реформаторы знали, как сопротивляться натиску Рима, но сегодня, кажется, многие забыли об этом. Библия. Только Библия и одна Библия. Принцип Sola Scriptura так же важен сегодня, как он был важен для Лютера, Цвингли или Кальвина во время Реформации» (18).
В то время как многие не придают значения библейской истине в поисках единства, основанного на общих доктринальных пунктах, они не видят Католическую церковь такой, какая она в действительности есть, и ее эсхатологическая миссия остается непонятой ими. До тех пор, пока римский католицизм остается верным своим доктринальным убеждениям, он будет развивать точку зрения о том, что именно он является единственным и истинным телом Христа на земле. Энсгар Альбрехт заявил: «Католическая церковь не считает себя конфессией, то есть деноминацией среди других, но единственной церковью Христа» (19).
Рассмотрим вопрос «отказа от протестантизма». Протестантская и Англиканская церкви искали союза вне истины, «полагая, что вопрос истины не столь важен». «Отсюда девиз, звучавший в те дни: доктрина разделяет, а служение объединяет» (20). Ныне экуменизм еще ставит на повестку дня общие, ключевые вопросы, в которых достигнута договоренность, позволяя определенным доктринам уйти с поля зрения (в некатолических церквах), в то время как Католическая церковь остается верной своим доктринам. На Втором Ватиканском соборе было заявлено: «Ничто так не чуждо духу экуменизма, как ложный примиренческий подход, который вредит чистоте католической доктрины и затемняет ее бесспорный подлинный смысл» (21).
Тимоти П. Вебер указывает на два рода экуменизма. 1. Всемирный конгресс по евангелизации (Берлин, 1966 г. ; Луазиана, 1974 г. ) провозгласил, что единство «основано на истине (присущей историческому Евангелию)». Обратившись к «кооперативной модели» единства, консервативные протестанты стремились «снова поднять евангелизацию на должную высоту в миссии церкви и надеялись, что последуют более зримые плоды единства». 2. «Федеративная модель Всемирного совета церквей вела к преуменьшению необходимости доктринального соглашения и евангелизации, а подчеркивала согласованную социальную и политическую деятельность во имя Христа» (22).
«Сегодня, хорошо это или плохо, границы, разделяющие протестантов и римских католиков, стираются, — говорит Дэвис Дагинс. — Все больше и больше людей с обеих сторон совместно трудятся над общими социальными вопросами, и многие из них описывают свою духовную жизнь похожими словами. Некоторые протестантские лидеры приветствуют эту меняющуюся картину. „Теперь для христиан настало время объединиться, независимо от различия в наших вероисповеданиях и традициях, и делать общее дело, распространяя христианские ценности в нашем обществе"» (23). Иоганн Бросдер рассуждает об экуменической теологии. Он называет ее «теологией братства — теологией, которая показала, что общего гораздо больше, чем различий и расхождений» (24). Чарльз Колсон в предисловии к книге Кейта Форниера написал: «Когда варвары взбираются на наши стены, у нас нет времени заниматься мелочными дрязгами» (25).
Но доктринальные вопросы имеют большое значение. И они не маловажны в сравнении с вопросами совместной деятельности. Различия связаны с основными положениями Евангелия. Например, молитва Марии как соискупительнице не является незначащим различием. Это, по сути, ставит под вопрос исключительное право посредничества нашего Искупителя Иисуса Христа. Как говорит Дж. Дарел Чарльз: «Нельзя игнорировать глубокие теологические различия, которые, например, разделяют протестантов и католиков, их нельзя обойти, они не могут быть предметом „торга"» (26). Комментируя девиз «Доктрина разделяет, а служение объединяет», Джон М. Фрейм говорит: «Мы не можем отмести доктрину как помеху единству, как хотели бы сделать многие сторонники этого девиза. Церковь, безразличная к доктрине, не заботится о евангельской вести, ибо Евангелие — это как раз доктрина, учение, повествование о том, что Бог сделал для нашего спасения» (27).
В труде «Евангельское обновление в главных церквах» восемь ученых-богословов показывают, что происходит в основных конфессиях. Джеймс Гейдингер II отмечает «доктринальный компромисс и неверие» как «сущность трагического упадка объединенного методизма» (28). Уальдо Дж. Уернинг поясняет: «Лютеранское братство основывается на согласии в доктрине, а не на человеческих обрядах, и на признании, что христианская жизнь является воплощением доктрины в жизнь» (29). Гомер Трикулс говорит, что «знающие протестанты не приемлют заявления, что доктрина разъединяет, а евангелизация объединяет… Американским рядовым членам Баптистской церкви необходимо быть утвержденными в основных положениях здравого учения» (30).
Подлинное единство может исходить только из полной истины. Только тогда, когда церкви примут все, что говорит Священное Писание, они исполнят молитву Христа о единстве. Объединение на основе общих доктрин и игнорирование отличительных доктрин является недостаточным основанием для единства. Джордж Карей говорит об «общей сути истины», подразумевающей шесть убеждений: Иисус Христос является Господом и Спасителем; Бог Триедин; вера в Иисуса и крещение во имя Его через исповедание веры в Троицу представляет собой возрождение и начальный обряд при присоединении к церкви; христианская церковь основана через Святого Духа и посредством всякого служения и даров в теле выражается полнота католической веры; вера открыта Богом в Священном Писании и выражена в древних вероучениях церкви; Иисус Христос придет снова во славе как Господь, Судья и Спаситель. Он продолжает внушать, что протестанты могут принять акцент, который католики делают на Марии, поскольку это не затмевает Христа.
Здесь мы встречаем небиблейские догмы, прибавленные к библейским истинам. Человеческие традиции не только приравниваются к Божественному откровению, но они даже затмевают уникальность Христа. Любое добавление к Божественному откровению есть дело человеческое, которое Божественное откровение обязательно ставит под сомнение. Шесть убеждений, приведенных Джорджем Кареем, представляют собой минималистскую основу для единства, но главные доктрины Католической церкви, такие как приравнивание человеческой традиции к Божественному откровению, роль Марии в искуплении и необходимость добавления человеческих дел к дару спасения, полностью разрушают его. Человеческое заблуждение никогда не служит библейской истине. Дела человека никогда не смогут быть добавлены к дару спасения Христа.
Парадокс же заключается в том, что реформаторы, которые стойко стояли за истину против заблуждения, через своих наследников ищут единства с заблуждением в ущерб истине. В то же самое время римский католицизм стойко противодействует любому изменению своих доктрин, несмотря на усилия привести обратно«отделившихся братьев». Что бы подумали Лютер, Кальвин и Цвингли? Как отреагировали бы мученики? Все, что они отстаивали и за что боролись, было бы потеряно при объединении на основе общих пунктов учения.
При всех усилиях объединить церкви римский католицизм не потеряет своей уникальности и влияния. Как заметил Ричард Джон Ньюхауз: «Даже когда, дай Бог, все церкви будут находиться в полном единстве в единой Католической церкви, это, вероятно, будет Римская католическая церковь. Благодаря ее численности, традиции, структуре, притягательной силе и энергии Римская католическая церковь будет играть необычайную роль в формировании всемирного исторического будущего христианства» (31).
Именно в христианском мире Христос подвергнется последнему нападению. Ложное христианство отвергнет истинное Евангелие. Это ложное христианство в силу своей природы соединится с остальным миром — или, как сказано в пророчестве: «Дивилась вся земля, следя за зверем… и поклонились зверю» (Откр. 13:3, 4). Г. Б. Свит в «Комментарии на Апокалипсис» тонко замечает: «Для тех, кто внимательно следит за тенденциями современной цивилизации, не станет невозможным допущение, что может наступить такое время, когда во всем христианском мире дух антихриста при поддержке государственной власти сделает последний выпад против христианства, которое остается верным Личности и учению Иисуса» (32).
3. Спорный документ (29 марта 1994 г. )
29 марта 1994 года тринадцать человек, как католиков, так и протестантов, издали документ под названием «Протестанты и католики вместе: христианская миссия в третьем тысячелетии». Двадцать пять широко известных католических и протестантских руководителей одобрили его. Документ произвел фурор в католических и протестантских кругах. Дэйв Хант сказал: «В результате документ ниспроверг Реформацию и, несомненно, будет иметь далеко идущие последствия во всем христианском мире в последующие годы» (33).
Одно из основных отличий между католической и протестантской теологией связано с оправданием по вере и только через Христа. Мартин Лютер обнаружил в Послании к Римлянам, что «праведный верою жив будет» (Рим. 1:17). Эта истина стала основной вестью Реформации. Она отвергла католическое представление о том, что оправдание совершается через веру плюс человеческие дела. Любое человеческое действие умаляет спасительные заслуги Христа. «Доктрина об оправдании, — писал Жан Кальвин, — является основой, на которую должна опираться религия» (34).
Р. С. Спроул в своей книге «Только верой: протестантская доктрина об оправдании» подвергает сомнению упомянутый документ. Он показывает, что католики и протестанты понимают оправдание по-разному. Даже Тридентский собор учил об оправдании верою. Но это было оправдание не только по вере. Вопрос об оправдании был главным вопросом Реформации. «Замысловатое слово только явилось словом, на котором была построена вся реформаторская доктрина об оправдании. Отсутствие слова только в коллективном заявлении католиков и протестантов тревожит более всего» (35).
Ключевое слово «только» не принимается во внимание в католическом мышлении. Протестанты верят, что Евангелие — это оправдание только по вере, только Христом и на основании только Священного Писания. Католическая традиция добавляет к оправданию и заслугам Христа еще человеческое покаяние и чистилище, а к Священному Писанию — предания. Человеческие добавления к заслугам Христа в деле спасения и к откровению сводят на нет свободный евангельский дар. Следовательно, это «человеческое добавление» отделяет католицизм от подлинного протестантизма.
Джон Мак-Артур сказал, что, «несмотря на недавний диалог меду теми, кто желает воссоединения Рима с протестантизмом, не было и намека на то, что Рим когда-либо откажется от своей позиции против оправдания верою. По этой причине я считаю, что в данном случае тенденция к терпимости и сотрудничеству — разрушительная тенденция, потому что она стирает различие между библейской истиной и системой ложного учения» (36).
4. Тридентский собор (1545-1563)
Принятый документ следует рассмотреть в свете Тридентского собора. При чтении соборных канонов и постановлений становится ясно, что собор произвел изменения в церкви, но не в учении, фактически, он предал анафеме все уникальные доктрины Реформации. Настоящее же преобразование должно совершаться на основе библейской истины.
Тридентский собор отверг воззрения реформаторов на оправдание. Рассмотрим следующие шесть канонов:
«Канон 4. Если кто-либо говорит, что свободная воля человека, движимая и пробуждаемая Богом через согласие с Божьим призывом и Его воздействием, никоим образом не содействует внутреннему расположению духа и приготовлению себя к принятию благодати оправдания, так что эта воля не может отвергнуть свое согласие, если пожелает, но что она как нечто неодушевленное вообще ничего не делает и остается пассивной, -да будет анафема».
«Канон 9. Если кто-либо скажет, что грешник оправдывается только верою, имея в виду, что ничего более не требуется, чтобы получить благодать оправдания, и что совершенно нет необходимости готовиться и упражнять собственную волю, — да будет анафема».
«Канон 11. Если кто-либо скажет, что люди оправдываются либо только вменением праведности Христа, либо только отпущением грехов, за исключением благодати и любви, которые изливаются в их сердца Святым Духом и остаются в них, или если кто скажет, что благодать, которой мы оправдываемся, есть исключительно добрая воля Бога, — да будет анафема».
«Канон 12. Если кто скажет, что оправдывающая вера есть не что иное, как уверенность в Божественной милости, которая ради Христа прощает грехи, и что только эта уверенность оправдывает нас, — да будет анафема».
«Канон 24. Если кто скажет, что принятое вознаграждение по заслугам не сберегается и не умножается перед Богом через добрые дела, но что эти добрые дела являются лишь плодами и признаком полученного оправдания, а не умножают его, — да будет анафема».
«Канон 32. Если кто-либо говорит, что добрые дела оправдываемого человека являются, так сказать, дарами Божьими, что они не являются также заслугами оправдываемого, или что человек, оправдываемый добрыми делами, которые он совершает по благодати Божьей и посредством заслуг Иисуса Христа, Чьим живым членом он является, не заслуживает умножения благодати, шанса на вечную жизнь и в случае смерти во благодати достижения самой вечной жизни, а также умножения славы, — да будет анафема» (37).
Здесь человеческие дела заслоняют исключительные заслуги Христа, совершенные ради спасения человека. Любое добавление к Евангелию не является Евангелием. Павел говорит: «А что законом никто не оправдывается пред Богом, это ясно, потому что праведный верою жив будет» (Гал. 3:11, ср. Гал. 2:16). Христиане в Галатии приняли учение об оправдании верою и человеческими делами, как делает теперь католическая теология. Апостол назвал это учение «иным благовествованием, которое, впрочем, вообще не является благовествованием» (Гал. 1: 6, 7 — англ. перевод). В католической теологии присутствует много человеческих дел, таких как епитимья, посредничество святых, роль Марии и чистилище, что отвлекает внимание от спасительной работы Христа.
Учение о том, что кроме Христа для спасения человека необходимы еще какие-либо дела, сводит на нет дар, благодать и оправдание. Многие считают католическое «благовествование» идентичным протестантскому благовествованию, но это невозможно. Было бы неплохо, если бы христиане объединились против гуманизма во многих его формах (аборт, упадок нравственных ценностей, крушение института семьи), им нужно понять, что Христос плюс что-то человеческое — это тоже гуманизм, ибо где бы мы ни соединяли со Христом человеческие дела, последние начинают занимать центральное место и становятся движущей силой. Гуманизм, зарабатывающий спасение, не лучше гуманизма, оправдывающего аборты. Тот и другой не признают свойственного Христу участия в человеческих делах.
То же самое справедливо и в отношении церкви как единого тела. Католическая церковь рассматривает спасение основанным на единстве с церковью, а не на единстве с Христом. Спасают таинства церкви. Церковь толкует Священное Писание, что подразумевает толкование миссии Христа. И церковь назначает наказание и помогает человеку, проходящему чистилище. Католическая теология сосредоточена на церкви, а не на Христе, хотя она притязает на то, что церковь служит простым средством, через которое трудится Христос. Традиция сделала католическую экклезиологию состоящей из Христа плюс церковь. Как правильно заметил Дж. Да-рел Чарльз: «Истинное христианское единство отразит смещение акцента с церкви на Христа» (38).
Тридентский собор подчеркивает значение человеческих дел в оправдании и таким образом противоречит реформаторам. Так как ни Первый, ни Второй Ватиканский соборы не изменили позиции, занятой в Тренте, она до сих пор является официальной позицией Католической церкви. Даже «Катехизис католической церкви» 1994 года еще отражает человеческий элемент, наблюдавшийся в Тренте. Так, оправдание «даруется нам через крещение». Освящающая благодать «вселяется Святым Духом». «Сотрудничество человека» вменяется ему в заслугу, ибо, «движимые Святым Духом, мы можем заслужить для себя и для других всю благодать, необходимую для достижения вечной жизни, а также необходимых временных благ». И «епитимья предлагает новую возможность обратиться и вновь обрести оправдывающую благодать» (39).
Этот сомнительный человеческий вклад в спасение отвлекает от единственного Спасителя — Иисуса Христа. В результате католическое учение противостоит Священному Писанию, хотя оно и использует слова «оправдание верой». Норман Л. Гейслер и Ральф Е. Мак-Кензи отметили, что в документе «не придается значения важным расхождениям относительно природы и степени оправдания: только благодатью, только через веру, основанную только на Христе». Кроме того, «не поставлены под вопрос проявления идолопоклонства, сопровождающего поклонение посвященного множества. Не учтена озабоченность протестантов о неприемлемости почитания святых, образов и особенно Марии» (40). Гейслер и Мак-Кензи делают вывод о том, что «в свете исторического протестантизма это ложное евангелие».
Когда истинное Евангелие облекается в одежду гуманизма, это лишает его Благой вести. Весть о том, что к безвозмездному дару в Иисусе Христе необходимо добавлять в качестве заслуги епитимью, человеческие дела, а также чистилище, с одной стороны, святых и ходатайствующую за грех Марию — с другой, это не может считаться Благой вестью. Евангелие — либо безвозмездный дар, либо нет, оно не может быть и тем, и другим. Что бы ни проповедывало католическое богословие, сочетавшись с человеческими делами, оно не может оставить евангельский дар неповрежденным. Все, что занимает место Христа, оттесняет Его на второй план илиигнорирует Его безвозмездный дар оправдания, направлено против Христа и вдохновляется антихристом.
В течение нескольких лет я преподавал о Втором Ватиканском соборе студентам последнего курса семинарии. Внимательно прочитав 16 принятых на нем документов, я ясно понял, что все отраженные в нем изменения носили поверхностный характер. Например, они обращались к «отделившимся братьям», но делали это в контексте убеждения, что Католическая церковь — единственное тело Христа. Хотя Второй Ватиканский собор разрешил священникам проводить мессу на их родном языке, в их понимании она по-прежнему остается повторением жертвы Христа (хотя и бескровной), таким образом отвергается уникальность Голгофы. Второй Ватиканский собор сделал тот же двойной акцент, что и Тридентский, представив изменения без преобразования доктрины.
5. Папа Иоанн Павел II (25 мая 1995 года)
В 1995 году 25 мая папа Иоанн Павел II опубликовал Энциклику на 105 страницах, озаглавленную «Ut Unum Sint» («Да будут все едино») — слова Христовой молитвы (см. Ин. 17:21). Папа сказал: «В наш экуменический век, отмеченный Вторым Ватиканским собором, миссия епископа Рима особым образом направлена на то, чтобы пробудить стремление к полноте общения среди Христовых учеников». Это особенно насущно «в преддверии 2000 года, когда христиане будут праздновать священный юбилей», вспоминая воплощение Христа.
В унисон с папой Иоанном XXIII папа Иоанн Павел II говорит: «Нас соединяет намного больше, чем разъединяет» (41). Другими словами, ищите единства в том, что является общим для церквей. Папа заверяет в том, что «мы находимся на пути к полному единству», потому что «Господь воистину взял нас за руку и ведет нас» (42). Иоанн Павел II отмечает, что «все чаще христиане трудятся вместе, чтобы защитить человеческое достоинство, содействовать миру, воплотить Евангелие в социальную жизнь, внести христианский дух в мир науки и искусства. Они объединяют свои усилия, стремясь помочь в страданиях и удовлетворить нужды нашего мира, терпящего голод, стихийные бедствия и социальную несправедливость». Фактически, «христиане должны быть более сплоченными в своем сопротивлении насилию любого рода, от войн до социальной несправедливости» (43).
Папа прав, говоря, что основой единства является истина. «Любовь к истине — это самое совершенное измерение любых искренних поисков полного общения между христианами… разумеется, полное общение должно возникнуть через принятие всей истины, к которой Святой Дух ведет Христовых учеников» (44). Дух истины явил, что истина находится только в Священном Писании. Но папа верит, что Дух работает также через «великую традицию» и «живую церковь» (45).
Иоанн Павел задает вопрос: сколько еще нам предстоит странствовать, пока не наступит тот благословенный день, когда будет достигнуто полное единство в вере и мы сможем вместе праздновать в Господе Святую Евхаристию? Он отмечает, что «обязанность уважать истину является абсолютной», а затем перечисляет эти абсолютные истины, подлежащие более тщательному изучению: «1) взаимоотношение между Священным Писанием как высшим авторитетом в делах веры и Священной Традицией как обязательной для толкования Слова Божьего; 2) Евхаристия как причащение Телу и Крови Христа, возношение хвалы Небесному Отцу, жертвенный памятник, реальное присутствие Христа и освящающее излитие Святого Духа; 3) Таинство посвящения в духовный сан епископов, пресвитеров и диаконов; 4) Руководство церковью, доверенное папе и его епископам, олицетворяющим ответственность и власть, проявляемые во имя Христа для наставления и сохранения веры; 5) Дева Мария как Матерь Божья и объект поклонения в церкви, духовная Мать, Которая ходатайствует за учеников Христа и за все человечество» (46). Эти небиблейские доктрины остаются неизменными в католической теологии.
Папа обращается к распространенному учению о мучениках, якобы живущих сейчас на небесах, которого придерживаются многие церкви. Он утверждает, что «общение между нашими сообществами, пусть пока и несовершенное, воистину и надежно основано на полноценном общении со святыми — теми, кто в конце жизни, оказавшись верным благодати, находятся в общении с Христом во славе. Эти святые вышли из всех церквей и церковных общин, которые дали им право присоединения к спасению» (47). Нет библейского обоснования для объединения на основе «полноценного общения со святыми», как мы увидим позднее в главах, посвященных состоянию умерших. Священное Писание просто не учит тому, что Мария, святые и мученики живут ныне на небесах. Даже если бы этому учило Священное Писание, их общение на небе не может служить основой для нашего общения на земле. Библейская истина есть плод «Духа истины», и поэтому доктринальная истина является единственной основой подлинного единства под руководством Духа истины. Иисус, упоминая о Своем подлинном преемнике — Святом Духе, а не о Петре, сказал: «Дух истины… наставит вас на всякую истину» (Ин. 16:13). «Он прославит Меня» (ст. 14).
В своем последнем увещевании папа ссылается на свое Апостольское послание «Tertio Millennio Adveniente», послано 10 ноября 1994 года. «В моем недавнем Послании к епископам, духовенству и верным членам Католической церкви, показывая, каким образом нам подойти к празднованию Великого Юбилейного Святого 2000 года, я написал, что „лучшим приготовлением к новому тысячелетию может служить обновленное претворение в жизнь каждой личностью и всей церковью учения Второго Ватиканского собора с возможно большей точностью". Второй Ватиканский собор является великим началом, так сказать, открытием путешествия, ведущего нас к порогу третьего тысячелетия. Учитывая значение вклада этого собора в дело созидания христианского единства в наше время, благодатное для экуменизма, я посчитал необходимым вновь подтвердить основные положения, которые собор запечатлел в сознании Католической церкви, напомнив их в свете постепенного движения вперед к полному единению всех крещеных. Несомненно, что Святой Дух активно трудится в этом направлении и ведет церковь к полному осуществлению замысла Небесного Отца в соответствии с волей Христа» (48).
Таким образом, папа приписывает Святому Духу руководство в деле нового подтверждения небиблейских католических доктрин на Втором Ватиканском соборе и считает, что верность учениям Второго Ватиканского собора приведет к подлинному единству. Иисус в Своей молитве о единстве умолял Отца: «Да будут едино, как Мы едино» (Ин. 17:22). Отец, Сын и Святой Дух едины в истине. В той же самой молитве за единство среди Его учеников Иисус просил Отца «освятить их истиною», ибо слово Его «есть истина» (ст. 17). Среди христиан не может существовать никакого подлинного единства без единства на основании библейской истины. Небиблейские доктрины, общие социальные интересы, факт мученичества — ничто не может служить верной предпосылкой для единства.
6. Будущая великая церковь
В книге Джейкоба Маркелуса Кика «Экуменизм и протестанты» есть глава под названием «Будущая великая церковь». Вместе с другими приверженцами постмиленаризма, которые считают, что Христос придет после тысячелетнего мира на земле, он верит, что перед Вторым пришествием церкви объединятся. Первый намек на это он видит в Быт. 3:15, где Бог говорит змею: «И вражду положу между тобою и между женою, и между семенем твоим и между семенем ее; оно будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить его в пяту». Он правильно считает, что Христос наносит поражение сатане, но он неверно полагает, что Христос осуществляет это в процессе истории, так что тысячелетнее царство наступает перед Вторым пришествием. Позднее мы рассмотрим эту точку зрения.
Здесь уместно отметить, что римские католики истолковывают Быт. 3:15 иначе. Они придерживаются латинской Вульгаты, в которой сказано, что «она», а не «он» сокрушит голову сатаны. Местоимение «она» они приписывают Марии, вместо «он», которое относится к Христу. Согласно католической теологии, именно Мария становится великим связующим звеном между церквами в конце времени. Ныне они рассматривают беспрецедентное количество предполагемых явлений Марии как факт, содействующий объединению церквей.
В энциклике 1987 года (год поклонения Деве Марии) под названием «Redemptoris Mater» Иоанн Павел II представил Марию как личность, которая может содействовать единству христианских церквей. «Почему бы нам всем вместе не воспринимать ее как нашу общую Матерь, которая молится за единство Божьей семьи и находится впереди всех нас во главе длинного ряда свидетелей веры в одного Господа, Сына Божьего, Который был зачат в ее девичьем чреве силой Святого Духа?» (49).
Представьте себе, каким толчком к единству будет момент, когда сатана придет в облике Христа и призовет всех последовать за ним в соблюдении воскресного дня! Это будет последнее небиблейское учение, которое объединит церкви, — учение, которое является плодом заблуждения христианской Церкви. Те же, кто следует за Христом и почитает Его субботу, оставит эти церкви и мир, который объединяется с ними. Здесь следует сосредоточить внимание на важном факте — экуменическое движение является еще одной попыткой сатаны скрыть Христа и Его истину, и этот факт играет важную роль в последних событиях на планете Земля.
Много лет тому назад Бог показал Елене Уайт события конца времени. Откровения, данные ей Богом, так же своевременны, как источники, которые упоминаются в этой главе. Она писала, что среди протестантов «все шире распространяется убеждение в том, что в конце концов наши разногласия по основным вопросам не так уж велики, как ранее казалось, и что незначительная уступка с нашей стороны будет способствовать лучшему взаимопониманию с Римом» (50). Но фактически, «когда ведущие церкви Соединенных Штатов, объединенные вокруг тех доктрин, которые все они разделяют, начнут оказывать влияние на государство с целью внедрения своих установлений и поддержки своих организаций, тогда можно будет сказать, что в протестантской Америке сформировался образ (подобие) римской иерархии, неизбежным следствием чего станет применение гражданских мер наказания в отношении инакомыслящих» (51). В конце концов «произойдет национальное отпадение, которое закончится лишь национальным крахом» (52). Фактически «каждая душа, не покорившаяся Богу полностью… объединится с сатаной против неба и в борьбе против Правителя вселенной» (53).
В завершающей фазе борьбы весь мир дивится ложному учению, поклоняется ему, претворяет его в жизнь и, таким образом, не подозревает, что через людей работает дьявол (см. Откр. 13:1-4). Америка будет лидером в этом последнем союзе (см. Откр. 13:11-16). Такова всемирная судьба экуменического движения.
(1) Weber in: Evangelical Dictionary of Theology, p. 341.
(2) The Final Report, London, 1982, p. 83, цит: David F. Wright in: New Dictionary of Theology, pp. 219, 220.
(3) Hasler in: Sacramentum Mundy, vol. 2, p. 193.
(4) Paul G. Schrotenboer. Roman Catholicism: A Contemporary Evangelical Perspective, Grand Rapids: Baker, 1987, pp. 18, 19.
(5) Walter M. Abbott, S. J. in Schrotenboer.
(6) Для правильного понимания см. : Justo L. Gonzales. The Story of Christianity, San Francisco: Harper & Row, 1984, vol. 1, pp. 413, 414; nd August B. Hasler, Victor Conzemius, Karl Rahner, Gotthold Hasebattl, Johannes Brosseder, Willehad P. Eckert, Eduard Stakemeir, and Angar Ahlbrecht in: Sacramentum Mundi, New York: Herder and Herder, vol. 1, pp. 191-212.
(7) The Documents of Vatican II, p. 344.
(8) Там же, с. 345.
(9) Там же, с. 346.
(10) Там же, с. 348.
(11) Там же, с. 346.
(12) Там же, с. 343.
(13) Karl Rahner in: Sacramentum Mundi, vol. 2, p. 200.
(14) David F. Wright in: New Dictionary of Theology, pp. 219? 220.
(15) Gerald L. Bray, Creeds. Councils and Christ, Downer Grove, III. : InterVarsity, 1984, p. 32.
(16) Karl Lehmann and Wolfhart Pannenberg, eds. Trans. Margaret Kohl. The Condemnations of the Reformation Era: Do They Still Divide? Minneapolis: Fortress, 1989, p. 14.
(17) Michael Horton, foreword to R. C. Sproul. Faith Alone: The Evangelical Doctrine of Justification, Gand Rapids: Baker, 1995, p. 12.
(18) James R. White. Answers to Catholic Claims: A Discussion of Biblical Authority, Southbridge, Mass. :Crowne, 1990, p. iv.
(19) Ansgar Albrecht in: Sacramentum Mundi, vol. 1, p. 211.
(20) Walter M. Abbott in: Documents of Vatican II, Introduction to the Decree on Ecumenism, p. 339.
(21) Там же, с. 354.
(22) Weber, p. 342.
(23) Davis Duggins. „Evangelicals and Catholics: Across the Divide: How Can We Relate to One Another in This Secular Age" / Moody Monthly, November 1992, p. 12.
(24) Johannenes Brosseder in: Sacramentum Mundi, vol. 1, p. 207.
(25) Charles Colson in: Keith A. Fournier. Evangelical Catholics, Nashville: Nelson, 1990, p. Vi.
(26) J. Daryl Charles. „Evangelical-Catholic Dialogue: Basis, Boundaries, Benefits" / Pro ecclesia 3, No. 3 (1994): p. 293.
(27) John M. Frame. Evangelical Reunion: Denominations and the One Body of Christ, Grand Rapids: Baker, 1991, p. 84.
(28) Ronald H. Nash, ed. Evangelical Renewal in the Mainline Churches, Westchester, III. : Crossway, 1987, p. 24.
(29) Там же, с. 76.
(30) Там же, с. 85.
(31) ‘ Richard John Neuhaus. The Catholic Moment: The Paradox of the Church in the Postmodern World, San Francisco: Harper & Row, 1987, p. 287.
(32) H. B. Swete. Commentary on the Apocalypse, p. 257. Цит. : Wilbur M. Smith in: „Armageddon" / Baker’s Dictionary of Theology, p. 64.
(33) Dave Hunt. A Woman Rides the Beast, Eugene, Oreg. : Harvest House, 1994, p. 5.
(34) John Calvin. Institutes of the Christian Religion, London: James Clarke, 1962, vol. 2, p. 37.
(35) R. C. Sproul. Faith Alone: The Evangelical Doctrine of Justification, Grand Rapids: Baker Books, 1995, p. 36.
(36) John MacArthur, цит: Davis Duggins Moody Monthly, November 1993, p. 15.
(37) Там же, с. 42-46. Тридцать три канона противоречат реформаторской доктрине об оправдании верой.
(38) J. Daryl Charles. Evangelical-Catholic Dialogue: Basis, Boundaries, Benefits / Pro Ecclesi. 3, No 2, 1994, 305. Чарльз оптимистично считает, что единства достигнуть можно. Он смотрит на то, что объединяет католиков и некатоликов, но упускает из виду различия, которые направлены против объединения.
(39) Catechism of the Catholic Church, pp. 363, 489, 490.
(40) Norman L. Geisler and Ralph E. MacKenzie. Roman Catholics and Evangelicals, p. 501.
(41) Там же, с. 32.
(42) Там же, с. 35, 37.
(43) Там же, с. 83-85.
(44) Там же, с. 46.
(45) Там же, с. 48.
(46) Там же, с. 87-89.
(47) Там же, с. 93.
(48) Там же, с. 107.
(49) John Paul II. The Encyclicals of John Paul II (Redemptoris Mater), ed. J. Michael Miller, C. S. B. Hungtinton, Ind. : Our Sunday Visitor, 1996, p. 386.
(50) E. Уайт. Великая борьба, с. 563.
(51) Там же, с. 445.
(52) Библейский комментарий АСД. Комментарий Е. Уайт, т. 7, с. 976.
(53) Е. Уайт. Свидетельства для проповедников, с. 465.