Мы рассмотрели движения Христианской коалиции и доминиона и отметили их заинтересованность в слиянии церкви и государства как возможной прелюдии к окончательному соединению церкви и государства, предсказанному в 13-й главе Книги Откровение. Мы вкратце рассмотрели деятельность этих движений в Америке, и она оказалась поразительной, особенно если учесть, что Америка является бастионом религиозной свободы. Несомненно, никакое религиозное преследование не должно иметь здесь места. Но оно происходит, и не только в Америке.

 

 

Религиозное преследование совершалось неоднократно и прежде. Часто церковь и государство вместе навязывали людям принципы поведения. То, что происходит, не является чем-то новым, но, скорее, конечным осуществлением сатанинской стратегии, которую он успешно применял несчетное количество раз в различных странах на протяжении всей истории. Это глобальный заключительный финал того, что прежде проделывал сатана во многих местах. В его стратегию входят человеческие попытки учредить Божье Царство на земле, внедрить различные формы постмилленаризма и осуществить слияние церкви и государства в виде теократии. То, что часто происходило по местам, дает представление о том, что ожидает нас во всемирном масштабе.

Хотя эта тема заслуживает того, чтобы ей посвятить целую книгу, мы ставим более скромную задачу. Мы рассмотрим

1) Савонаролу во Флоренции

2) Жана Кальвина в Женеве

3) Оливера Кромвеля в Англии

4) пуритан в Англии и Новой Англии

5) пятых монархистов в пуританской Англии

6) как осуществлялось слияние религии и государства в других странах.

Савонарола во Флоренции

Савонарола родился 21 сентября 1452 года и умер 23 мая 1498 года. В 1481 году он стал послушником монастыря Святого Марка во Флоренции. «Во время приезда Савонаролы Флоренция находилась на вершине славы как культурный центр и как место беззаботных развлечений под исключительным покровительством Лоренцо Великолепного» (1).

Денис Петтибоун в статье о Савонароле в «Либерти» рассказывает об условиях того времени: «Проповедник с отвращением отвернулся от уличной женщины. За сегодняшний день второй раз проститутка сделала ему гнусное предложение. Неужели благопристойность оставила эту христианскую нацию? Безнравственность была вызывающей, дерзкой и неистовой. Казалось, будто грешники сознательно бросали вызов Иегове, осмеливаясь провоцировать Его на ответные меры, не страшась Его, были алчны, занимались азартными играми, мошенничеством, сексуальной нечистотой и самым отвратительным из всех грехов — гомосексуализмом. Говорили, что даже руководители страны практиковали этот гнусный порок. Если бы небеса промедлили с мщением достаточно долго, не воскликнул ли бы сам Содом: „Почему наказаны мы?"» Савонарола видел двоякое разрешение проблемы: «Провозгласить Иисуса Христа царем нации и предписать нравственные законы» (2).

Савонарола был «самым впечатляющим проповедником в средние века и одним из самых известных проповедников праведности со времени святого Павла» (3). Однако он метал с кафедры громы и молнии, а не возвещал Божественное сострадание. Основывая свои проповеди на Книге Откровение, он соотносил их со своим временем. Люди толпами стекались послушать его. «В зените его популярности толпы часами ждали у дверей церкви прибытия проповедника, и Виллари подсчитал, что на его выступления собиралось по 10-12 тысяч человек» (4).

Претендуя на звание пророка, Савонарола написал «Руководство по откровениям» в 1495 году и «Беседу об истине и пророчестве» в 1497 году. Его пророчества и глубокие проповеди овладевали вниманием людей. В одной проповеди он описывает, как был восхищен в рай в марте 1495 года. «С помощью ангелов посетитель [Савонарола] взобрался по лестнице к престолу Девы, Которая дала ему венец и драгоценный камень, а затем, держа Иисуса на своих руках, молилась Троице за Савонаролу и флорентинцев» (5).

Савонарола видел в изгнании Медичи возможность учредить идеальное правление во Флоренции, «теократию с Христом во главе». «Реорганизация государства и новая конституция, являясь в основном делом Савонаролы, неминуемо вовлекли его в гражданскую политику и вражду гражданских фракций». В результате он оказывается на политической арене. «Уговаривая Бога снять с него эту обязанность, он заявил: „Я буду проповедовать, если я должен, но зачем мне вмешиваться в дела правительства Флоренции?" И Господь сказал: „Если ты хочешь видеть Флоренцию святым городом, то должен учредить ее на твердом основании и дать ей правительство, которое любит праведность". Так был посвящен проповедник» (6).

Посмотрите, с какими словами Савонарола приступил к своей миссии. «Если ты хочешь хорошего правительства, — заявил он, — ты должен возвратить его к Богу. Хорошим гражданином может быть только хороший христианин». Он требовал смертной казни за кровосмешение и азартные игры. «Язык богохульников, — говорил он, — следует прибивать к куску дерева». Он требовал узаконивания воскресного дня: «Кто демонстративно делает в воскресенье свои дела, — говорил он, — тот оскверняет день Господень. Он должен быть доставлен к властям и лишен своего недельного заработка» (7).

Что явилось результатом теократии Савонаролы во Флоренции? «Для многих флорентийцев… трагедия трех с половиной лет господства Савонаролы заключалась не в том, что он не искоренил грех, а в том, что он очень даже преуспел. Они чувствовали, что их личная свобода принесена в жертву чьей-то совести. Предписания подавляли привычный образ жизни граждан». Ван Пассен из Пирра заключает: «Для большинства жителей Флоренции иго аскетизма Савонаролы в конце концов стало невыносимым. Его попытки навязать свои предложения и планы по преобразованию законодательной власти… принуждая всех к их исполнению, все более и более возмущали, это расценивалось как вмешательство в государственные дела и как форма церковного деспотизма» (8). Его опыт служит предостережением всем другим современным церковным руководителям, действующим из лучших побуждений, которые желают узаконить свою мораль через гражданское законодательство.

Жан Кальвин в Женеве

Жан Кальвин (1509-1564) считал, что «христианство предназначено для того, чтобы преобразовать все общество». В первый раз он прожил в Женеве с 1533 по 1534 год. В это время правительство издало строгие законы, относящиеся к воскресным проповедям и предписывающие, чтобы «ни мясники, ни торговцы требухой, ни перекупщики, никто другой не занимались своими делами после последнего удара большого колокола, чтобы имеющие идолов в своем доме немедленно уничтожили их, чтобы люди не пели праздных песен, не играли в азартные игры, чтобы кондитеры не зазывали покупателей купить у них свои изделия» (9).

Во второй раз Кальвин пробыл в Женеве с 1541 по 1564 год (10). Его орган управления — Консистория, или Пресвитерия, состоял из служителей и рядовых членов. «Этот орган представлял собой единство церкви и государства» и собирался каждый четверг. Многие называли Кальвина «Женевским папой» из-за строгих правил, которые он навязывал городу. Например, его законодатели регулировали число блюд для еды и штрафовали граждан на три сольдо, если они не посещали обязательные общественные богослужения. «Стражам было поручено наблюдать, как люди ходят в церковь. Члены Консистории раз в год посещали каждый дом, чтобы исследовать веру и мораль семьи» (11).

Во время теократии в Женеве один человек был изгнан из города на три месяца за слова о том, что кричащий осел «произносит прекрасный псалом», трое человек были заключены в тюрьму на три дня за смех во время проповеди. Была обезглавлена девушка за то, что она ударила своих родителей, и банкир был казнен за повторное прелюбодеяние. Мужчины и женщины погибали на костре за колдовство, погиб католический богослов и врач Мигель Сервет за ересь и богохульство, хотя он всего лишь проезжал через Женеву, когда был схвачен! «С 1542 по 1546 год было вынесено пятьдесят восемь смертных приговоров и семьдесят шесть указов о ссылке. С 1558 по 1559 год было применено 414 разных наказаний за все виды согрешений — для населения, насчитывавшего 20 000 человек, это очень много» (12).

Оливер Кромвель в Англии

Оливер Кромвель (1599-1658) был пуританином. Король Карл I обложил людей чрезмерными налогами, и то, что его поддерживали епископы, раздражало пуритан. «Фактически, Кромвель не доверял всей церковной иерархии Англии, хотя он никогда не противостоял государственной церкви». Когда желающие реформы восстали против монархии, Оливер Кромвель сражался в двух последующих гражданских войнах в Англии и никогда не проигрывал сражения. Он энергично воспитывал своих воинов, прозванных «железнобокими». «Если они божились, то с них взыскивали штраф, их сажали в колодки, если они называли друг друга круглоголовыми, тем самым подтверждая презрительный эпитет, которым их награждали роялисты за коротко остриженные волосы, их выгоняли с позором, если они дезертировали, их били кнутом» (13).

Наконец, Кромвель вместе с другими подписал приказ о казни короля Карла I. 20 апреля 1653 года он выгнал всех членов Парламента. «Он заявил, что они были продажными, несправедливыми людьми и являлись позором для евангельского исповедания». Четвертого июля он учредил новую ассамблею и сказал ее членам, что «они должны быть справедливыми, и, совершая правление в страхе Божьем, решать дела страны. Видимо, Кромвель относился к этому маленькому парламенту как к законодательному органу, способному установить пуританскую республику». Но задуманная им «ассамблея святых» была «слишком торопливой и радикальнои» (14).

Наконец, считая, что Провидение определило для него роль правителя, с 1653 по 1658 год он служил лордом-протектором Английской республики, состоявшей из Англии, Шотландии и Ирландии. «Хотя Кромвель был противником абсолютизма, он правил почти так же независимо, как Карл I. Тревожные условия времени заставили его применять строгие меры» (15). Несомненно, много хорошего можно сказать о Жане Кальвине и Оливере Кромвеле, но описанное выше показывает, к чему может привести учреждение религиозного государства или религиозной республики посредством правительственной власти, а также соединение церкви и государства.

Пуритане в Англии и Новой Англии

1. Старая Англия

В 1534 году во время правления короля Генриха VIII Англиканская церковь отделилась от Католической церкви. Во время царствования Эдуарда VI (1547-1553) протестантизм продолжал развиваться, но многие мученики пострадали при царствовании королевы-католички Марии (1553-1558). Многие бежали в Женеву к Жану Кальвину. Протестанты приветствовали восшествие на престол королевы Елизаветы в 1558 году (16). Хотя она придерживалась протестантизма, потому что от этого зависел ее престол (17), она все же разочаровала людей, желающих реформы. Верующие, желавшие полностью порвать с католицизмом и таким образом очистить церковь, начали называться пуританами в 1560-х годах. Пуритане верили, что они «призваны создать государство в соответствии с волей Божьеи» (18).

В своей книге о пуританстве во времена королевы Елизаветы издатель и историк Леонард Дж. Тринтеруд описывает взгляды пуританина Уильяма Фулка. «Об этой достойной покорности Богу и Его церкви пророчествует Исайя в Ис. 49:23: „И будут цари питателями твоими, и царицы их кормилицами твоими; лицом до земли будут кланяться тебе и лизать прах ног твоих, и узнаешь, что Я Господь, что надеющиеся на Меня не постыдятся". Пророк имел в виду, что цари и царицы будут настолько внимательны к сохранению церкви, что служение не покажется для них слишком унизительным, так что они могут таким образом приносить пользу Церкви Христа. К этой достойной покорности Святой Дух призывает князей во втором псалме после того, как им не удалось одержать победу в борьбе против Царства Христа: „Итак, вразумитесь, цари; научитесь, судьи земли! Служите Господу со страхом и радуйтесь [пред Ним] с трепетом" (Пс. 2:10, 11), провозглашая, что повиноваться Христу — это радостное служение, и — более того — служить Богу значит в действительности царствовать» (19).

Джон Уилсон отмечает: «Пуритане были патриотами Англии. Они толковали историческую судьбу своего народа в контексте библейского повествования. Англия являлась центром чистой церкви и великим очагом сопротивления антихристу на всем протяжении христианской истории. К тому же они верили, что она будет источником, питающим очищенную Европу, избавленную от силы антихриста, воплощенной в римской власти. Англичане, как правило, дорожили своей родной землей и считали, что она уникальна. Движение реформированного протестантизма развивало эти сильные чувства в теологических образах, которые представляли Англию средством возрождения христианского мира» (20).

Пуритане «стремились заручиться парламентской поддержкой в попытке установить пресвитерианскую форму правления Англиканской церкви». Когда между парламентом и Карлом в 1640-х годах разразилась гражданская война, пуритане воспользовались возможностью убедить Парламент и народ обновить свой завет с Богом» (21). С 1640 по 1649 годы пуритане читали проповеди Долгому парламенту (1640-1653) в Лондоне в попытке заручиться правительственной поддержкой в реализации их религиозных целей (22). Они считали, что тысячелетнее царство вот-вот наступит. В 1643-1644 годы пуританский служитель Стефан Маршалл проповедовал о последнем царе, который был выше короля Карла I, провозглашая: «Господа Иисуса Христа мы стараемся посадить на Его престоле, чтобы Он был Господом и Царем в своем Израиле, над Его церковью, среди нас» (23). Многие пуритане призывали к соединению Христа с государством, к теократии. М. М. Кнаппен, историк из чикагского университета, сказал следующее: «Пуритане чувствовали, что поддерживаемая государством церковь испытывала необходимость в христианской власти, чтобы владеть орудием власти» (24).

Общество как в старой, так и в Новой Англии управлялось посредством христиан, которые не оставляли возможностей для нехристиан. В будущем люди, не принадлежащие к доминирующей форме христианства, столкнутся с навязываемым поклонением, описанным в 13-й главе Книги Откровение.

2. Новая Англия

В Новой энциклопедии Британника сказано: «Пуританский идеал святого государства, где живет связанное договором общество, был осуществлен в американской колонии Виргиния Томасом Дэйлом» (25).

Пуритане, как и пилигримы, прибыли в Новый Свет, чтобы избежать «религиозных ограничений». Если пилигримы отделились от церкви, то пуритане хотели преобразовать церковь изнутри. Проблема возникла, когда некоторые не захотели придерживаться верований и образа жизни большинства. «Когда стали развиваться эти тенденции и другие отклонения от ортодоксальной пуританской доктрины, то люди, следующие им, быстро исправлялись или были изгоняемы из колонии». Руководство намеревалось сделать колонию в заливе Массачусетс «„Сионом в пустыне", образцом чистоты и ортодоксальности, где вероотступники немедленно исправляются» (26). Теперь в Новом Свете пуритане преследовали других, так же как их преследовали в Англии. Религиозные лидеры использовали государство, чтобы навязать свои догмы. В результате многие жители Нового Света бежали в регионы, которые позднее стали штатами Коннектикут и Род-Айленд. Роджер Уильяме, основавший Род-Айленд, был изгнан из Массачусетса (27). Баптисты седьмого дня в Америке первыми стали соблюдать седьмой день субботу в Род-Айленде (28). Суббота в Новом Свете стала соблюдаться именно там, потому что колония поддерживала религиозную свободу, которой не существовало в большинстве других штатов.

В некотором смысле пуританская эсхатология является предвестницей последних событий земной истории. Мы рассмотрим ее различные аспекты. Первый имеет отношение к ярко выраженному постмилленаризму, или вере в то, что человечество должно установить тысячелетнее царство на земле перед возвращением Христа при Втором пришествии.

3. Пуританский постмилленниализм

Томас Брайтман первым переработал концепцию тысячелетнего царства, которой придерживался Августин, епископ из Гиппона, на английский язык. Августин отождествил тысячелетнее царство с историей церкви. Брайтман родился в 1562 году, в 1584 году он стал членом совета королевского колледжа при Кембриджском университете. Он считал, что существуют два тысячелетних царства: с 300 по 1300 год и с 1300 по 2300 год. Брайтман оптимистично смотрел на историю, веря, что перед последним временем скорби и пришествием Христа мир станет лучше (29).

Будущее иудеев вошло в пуританскую эсхатологию задолго до появления диспенсационализма. Многие ждали возвращения иудеев в Палестину и обращения к Христу. Джон Оуэн и Савойская Декларация о вере и порядке (1658) являет тому пример. Декларация заявляет о лучшем будущем, в том числе и для иудеев. «В соответствии с Его [Христовым] обетованием мы ожидаем, что в последний день антихрист будет уничтожен, иудеи призваны, противники Его дорогого Сына сокрушены, а церкви Христа, будучи умноженными и укрепленными через беспрепятственное и обильное излитие света и благодати, будут наслаждаться более спокойным, мирным и славным состоянием, чем они обладали до сих пор» (30).

Питер Тун назвал эту концепцию «славой последнего дня». Джон Оуэн считал, что он наступит в результате излития Святого Духа и что все народы будут «служить интересам Царства Христа». «Влияние сатаны в политике и религии будет более чем обуздано» (31). Джон Дарем (1622-1658) был, «возможно, самым убедительным защитником этого древнего шотландского постмилленаризма» (32).

«В Старой и Новой Англии, а также в Шотландии эсхатологическая доктрина, называемая ныне обычно постмилленаризмом, существует до настоящего времени и имеет много последователей. К ее самым известным защитникам относится Джонатан Эдварде с его „Историей искупления", Даниэль Уитби с его „Пересказом и Комментарием Нового Завета", Чарльз Ходж и Огастес Стронг с их работами по систематическому богословию и Патрик Фаирберн с его „Толкованием пророчества"» (33).

4. Христос и тысячелетнее царство

Современная вера в тысячелетнее царство часто подразумевает присутствие Христа. Как мы узнаем в 36-й главе, тысячелетнее царство будет на небе, а не на земле. Интересно отметить, что пуритане придерживались разного мнения относительно того, будет ли присутствовать Христос на земле во время тысячелетнего царства. Например, Джозеф Мид рисует славную картину тысячелетнего царства, во время которого Христос одерживает победу над врагами и связывает сатану, так что он больше не может обольщать народы. В течение этого периода церковь будет наслаждаться блаженным миром и свободой от прежних преследований и страданий. Мид писал, что присутствие Христа в этом царстве будет славным и очевидным, но он не верил, что Христос будет видим на земле. Он напомнил своим читателям, что «всегда в царстве Христа Его престол и покои находятся на небе». Более того, Мид предположил, что «Христос может сойти на землю на короткое время и собрать к Себе иудеев» (34).

5. Пятые монархисты в пуританской Англии

Пятые монархисты, не согласные позволить Богу установить Его собственное тысячелетнее царство, представляли собой экстремистскую группу, склонную установить это царство силой. В этом отношении они напоминают нам современные движения Христианской коалиции и доминиона. Пятые монархисты были сильны в середине 1660-х годов, но в 1680-х их уже не было. Вдохновленные Книгой Откровение, они объясняли такие его символы, как небольшой рог, применительно к институтам современной им английской политической жизни. Они много говорили о «политической, социальной и экономической структуре тысячелетнего царства» (35).

Монархисты обсуждали вопрос, будет или не будет присутствовать Христос на земле во время тысячелетнего царства. Некоторые думали, что святые, находящиеся на небесах, не смогут обойтись без Христа в течение 1 000 лет. «Если бы Христос пришел, правление, естественно, было бы монархическим. В противном случае оно было бы устроено по ветхозаветному образцу» (36). Они считали, что во время тысячелетнего царства будет существовать иерархическое общество, эквивалентное обществу, существовавшему тогда в Англии. «Святые будут руководить (с Божественным одобрением) своими прежними угнетателями и необращенными массами. Хотя большинство пятых монархистов были выходцами из низших слоев, они не считали, что все люди из низших слоев были святыми. Они предостерегали о том, что нечестивый бедняк пострадает так же, как нечестивый царь. Главная задача правления во время тысячелетнего царства, помимо наведения нового социального порядка, будет заключаться в укоренении законов Божьих» (37).

Обратите внимание на два момента в их взглядах: тысячелетнее царство, очевидно, рассматривалось как возможность достичь равноправия, наказать притеснителей, а также учредить Божьи законы и навязать их другим. Напоминая современных теономистов, пятые монархисты содействовали внедрению всех новозаветных законов в Англии, а также предполагали их наличие в тысячелетнем царстве. Б. С. Кэпп, преподаватель Уорикского университета, сказал о пятых монархистах следующее: «Приняв за идеал государственные формы правления Израиля, святые также восприняли ветхозаветные законы. Они призвали к отмене всех существующих законов и судов и к введению Кодекса Моисея. Они имели в виду не только Десять Заповедей или нравственный закон (см. Исх. 20), но все юридические законы и наказание за их нарушение, упомянутые во всех книгах Моисея». Здесь подразумевается также смертная казнь за некоторые грехи (38).

Проповедь пятого монархиста могла продолжаться семь часов и «обычно содержала политическое и духовное учение». Б. С. Кэпп отмечает, что святые «вели дискуссии, какое крещение является правильным: в младенческом возрасте или во взрослом состоянии, было ли возложение рук дополнительным таинством, и какой день — суббота или воскресенье является истинным днем Господним. Но с наступлением тысячелетнего царства все таинства будут упразднены» (39).

В январе 1661 года небольшая группа пятых монархистов стала воинствующей. Человек по имени Веннер «вел около пятидесяти своих последователей по улицам Лондона в попытке установить Царство Божье силой. Они устрашающе кричали: „Царь Иисус и головы на воротах". Восставшие, которые сопротивлялись превосходящим силам противника, не сдавались в течение четырех дней. Двадцать шесть святых были убиты и двадцать взяты в плен. Вен-нера ранили девятнадцать раз, прежде чем смогли схватить его. Веннера и двенадцать его сторонников казнили, и их головы, а не головы их врагов были водружены на Лондонском мосту. Заговор Веннера был составлен в Лондоне, но его отголоски достигли Эксетера, который он посетил за несколько недель до этого, и были схвачены сотни подозреваемых. В Лондоне происходили и более мелкие вспышки насилия, в том числе бунт узников — пятых монархистов в Ньюгейтской тюрьме и выступление группы святых, которые повредили и сожгли декорацию, приготовленную к коронации» (40).

Слияние религии и государства в других странах

Древних и современных примеров слияния религии и государства множество. Часто они объединялись в личности правителя. Иногда люди почитали его богом. Такое нередко происходило в библейские времена, когда древние страны преследовали Божий народ. Такие мусульманские страны, как Ирак и Иран, представляют современный пример доминирующего влияния религии на государство, его граждан, а также на внутреннюю и внешнюю политику. Все такие страны отвергают религиозную свободу и дают нам представление о будущем, когда подобное произойдет во всех народах при последнем всемирном соединении церкви и государства (см. Откр. 13:12-15).

Смешивание Божьего Царства с царством мира

Филип Янси в книге «Иисус, Которого я никогда не знал» (41) выражает озабоченность христианами, путающими Царство Божье с царством этого мира. «Как легко присоединиться к политике, которая делит людей на два лагеря, оказаться громко выкрикивающим лозунги по одну сторону пикетов, выступая против врага на другой стороне. Как тяжело помнить о том, что Царство Божье призывает любить женщину, только что вышедшую из больницы, где ей сделали аборт (и даже ее доктора), случайного человека, который умирает от СПИДа, богатого землевладельца, который эксплуатирует Божье творение. Если я не могу проявить любовь к таким людям, тогда я должен усомниться, действительно ли я понял Евангелие Иисуса» (42).

Янси ссылается на те случаи в истории, когда христиане становились злым царством. «Крестоносцы, грабившие Ближний Восток, конкистадоры, острием меча обращавшие в веру Новый Свет, путешественники-христиане в Африке, участвовавшие в работорговле, — нас все еще шокируют их деяния. История показывает, что, когда церковь использует орудия мирского царства, она становится такой же неэффективной, такой же деспотичной, как любая другая властная структура. И когда бы церковь ни смешивалась с государством (Святая Римская империя, Англия Кромвеля, Женева Кальвина), неизменно попираются христианские принципы. По иронии судьбы уважение к нам в этом мире падает прямо пропорционально тому, насколько настойчиво мы пытаемся заставить других принять наши взгляды».

Я согласен с Янси в том, что все притчи Христа о царстве выражают истину о некой «тайной силе», которая действует изнутри. В них содержатся такие метафоры, как закваска в тесте, крошечные семечки в саду, овцы среди волков и соль в пище. «Христос ничего не сказал о торжествующей церкви, разделяющей власть с сильными мира сего… Поэтому, — продолжает Янси, — я должен сказать, что меня волнует недавний всплеск борьбы за власть среди христиан Соединенных Штатов, которые все больше и больше сосредоточиваются на политических средствах. Когда-то христиан игнорировали и презирали. Теперь каждый сообразительный политик ищет их расположения. Евангеликалы настолько отождествляются с определенным политическим положением, что в средствах массовой информации поочередно используются слова „евангелическое", или „религиозное право". Когда я спрашиваю незнакомца: „Кто такой евангелический христианин?", то слышу в ответ примерно такие слова: „Это человек, поддерживающий семейные ценности, выступающий против аборта и прав для гомосексуалистов"». «Если, начиная с нынешнего века, историки смогут сказать об евангеликалах 1990-х годов лишь то, что они выступают за семейные ценности, то мы не выполним миссию, которую Иисус поручил нам совершить: сообщить грешникам о Божьей примиряющей любви» (43).

Филип Шафф в книге «История христианской церкви» говорит о внезапном соединении церкви и государства при правлении Константина в четвертом веке. «Христианизация государства в значительной мере уравнялась секуляризацией и приобщением к язычеству церкви. Мир одолел церковь настолько, насколько церковь одолела мир, и временные завоевания христианства во многих отношениях были перечеркнуты духовной потерей» (44). Церковные руководители рассматривали такое объединение церкви и государства как «восстановление Моисеевой и Давидовой теократии на христианской почве» (45).

«Всегда со времени Константина церковь оказывалась перед искушением стать „полицией нравов" в обществе. Католическая церковь в средние века, Женева Кальвина, Англия Кромвеля, Новая Англия Уинтропа, Русская Православная церковь — каждая из них пыталась узаконить форму христианской морали и каждая по-своему с трудом передавала благодать… Слушая проповеди и читая произведения современных религиозных писателей в США, я иногда замечаю, что там больше говорится о Константине, чем об Иисусе» (46).

Царство в прошлые времена

Мы дадим лишь краткий обзор, не делая попытки воспроизвести здесь полную картину, но приводя достаточное количество типичных примеров.

Царство не интересовало первых отцов церкви. Ириней сравнивал «времена царства» с «седьмым днем», который есть «истинная суббота праведных» (47). Он относился к царству как к будущему тысячелетнему царству. Тертуллиан утверждает: «Царство обещано нам на земле, где у нас будет другая форма существования перед тем, как мы будем взяты на небо. Царство наступит после воскресения и будет продолжаться в течение тысячи лет в Иерусалиме, Богом созданном городе» (48). Джеймс Лео Гарретт замечает: «Царство Божье не было важной темой для отцов церкви» (49).

Первые отцы церкви жили в период, ознаменованный принятием некоторых основных церковных доктрин, таких как Троица и личность Иисуса Христа. Это было время апологетов, защищавших веру от критиков, как это отражено в книге Иустина-Мученика «Разговор с Трифоном-иудеем», и от ересей, как показано в ответах Иринея гностикам. Но до Августина из Гиппона ни один не написал крупной работы по вопросу Царства (50).

Соединение церкви и государства во времена Константина побудило церковного историка Евсевия поверить, что тысячелетнее царство наступило. Находясь под влиянием Августина, он отождествил царство с церковью. Тысячелетнее царство для него являлось историей церкви в человеческой истории. Эта концепция напоминает позицию средневековой церкви и реформаторов, таких как Мартин Лютер и Жан Кальвин. То, как Лютер относился к туркам, а Кальвин управлял Женевой, указало на возобновление старой позиции.

Царство в современные времена

Вновь мы не представим тему исчерпывающе, а покажем лишь типичные примеры.

1. Фридрих Шлейермахер

В 1924 году, когда Карл Барт разрабатывал свою теологическую систему (обнародованную им восемь лет спустя), в двух письмах своему другу Турнейсену он описал широту теологической перспективы, над которой работал. «Где в истории теологии, если на нее посмотреть, фактически показано действие Божественного провидения? Говорит ли о нем та чепуха, что была собрана за три столетия? В этом кроется реальная проблема! И в какой степени, в том числе Реформация, ответственна за эту чепуху?» (51). «О, это болото многих сотен лет, в котором мы увязли! Как ужасно трудно непрестанно думать об обратном, не говоря уже о том, чтобы обсуждать его, формулировать и помещать в свой контекст» (52).

Барт поднял вопрос о недостатке эсхатологии в теологии Реформации и ее влиянии на последующие столетия. Он был не одинок в своей озабоченности. Столетия, последовавшие за Реформацией, были временем, когда, по словам Дж. П. Мартина, протестантская теология постепенно переставала быть эсхатологической, особенно во второй половине семнадцатого столетия и первой половине восемнадцатого (53). Эмиль Бруннер заметил, что в теологических дискуссиях почти не поднимался эсхатологический вопрос, особенно имея в виду восемнадцатое и девятнадцатое столетия (54). Реформаторы не занимались эсхатологией так, как они занимались сотерио-логией и экклезиологией, видимо, делая слабый акцент на последние столетия.

а. Девятнадцатое столетие

Барт обратил внимание на два направления теологических воззрений в девятнадцатом столетии, делающих акцент на разуме и чувстве (55). К. Хейм увидел три основных направления развития: нравственную автономию или индивидуальность, умозрительную теологию и религиозное чувство (56). С какой бы точки зрения мы ни поглядели на девятнадцатое столетие, оно представляется столетием антропоцентризма. Выражаясь теологически, Барт рассмотрел направления отовсюду, как позитивные, так и негативные, ведущие к Шлейермахеру, ибо это был «его век» (57). Барт был прав в своей оценке, ибо Шлейермахер имел преобладающее влияние в этом веке и продолжает оказывать его сегодня (например, на Рудольфа Бультмана и экзистенциализм).

б. Книга Шлейермахера «Христианская вера»

Как мы уже увидели ранее, Шлейермахер оказал преобладающее влияние на теологию девятнадцатого столетия. Его труд «Христианская вера» удивительно логически связный и последовательный.

В одной из предыдущих глав мы уже показали, что для Шлейермахера благочестие являлось состоянием, порожденным чувством, знанием и действием (58). Следовательно, для него отправной точкой в теологии является самосознание личности (59), сознание Бога в искупленной личности (60). Только в размышлении о христианском самосознании верующий может раскрыть доктрины (61). Теология выражает внутреннюю жизнь христианского благочестия (62), потому что доктрины — это лишь религиозная привязанность, сформулированная словами (63). Следовательно, в попытке достичь Божественного Шлейермахер начинает с человеческого естества. Но в конце концов он приходит к антропологии, а не к теологии.

Отсюда следует, что для Шлейермахера царство является внутренней реальностью. Он мог даже сказать, что Христос, являясь нашей корпоративной жизнью, и был фактически Царством Божьим (64). Следовательно, в более узком смысле он ограничил царство одним Христом (65). Шлейермахер отбросил будущее царство и признавал царство в царстве благодати, ибо только оно может явиться в нравственной посвященности (66).

2. Альбрехт Ричль

Как мы отмечали ранее, многие считали книгу Альбрехта Ричля «Христианская доктрина об оправдании и примирении» (67) величайшим догматическим трудом после книги Шлейермахера «Христианская вера» (68). Будучи прагматичнее Шлейермахера, Ричль восстал против всякого мистицизма, пиетизма и романтизма, избегая исключительного акцента на «чувстве» и подчеркивая значение «знания» и «воли». Он считал, что все эти три психологические сферы связаны с религиозными функциями, поскольку они обуславливают друг друга (69).

а. Царство

Для Ричля царство не является сферой внутри христианина (в отличие от мистицизма) (70) и не отождествляется с церковью (в отличие от августинианства) (71). Поэтому оно для него не религиозное или духовное царство, а царство нравственное, как полагал и Кант (72). Будучи нравственным обществом наций (73), универсальным нравственным братством (74), нравственным государством (75) или нравственным объединением человечества (76), оно стремится развить одно сверхъестественное человечество посредством принятия верующих в религиозное христианское общество, которое поможет им достичь высочайшей нравственности (77).

Хотя Христос основал царство посредством Своего нравственного труда (78), оно не может полностью осуществиться без нравственных дел христиан (79). Означает ли это, что царство будет существовать в будущем? Неужели он понимает истинную эсхатологию? Ритчль говорит: «До сего времени мы по привычке относились к ожиданиям первых христиан близости конца мира как к оболочке, а не как к ядру. И это не изменится, потому что такое ожидание не повредило никакой позитивной социальной обязанности, которая вытекает из христианства» (80). Как мы уже сказали ранее, именно ненужные, временные слова или идеи, относящиеся к разряду «оболочки», были тем материалом, который Бультман впоследствии демифологизировал в своем радикальном редукционизме Евангелия. Я согласен с Г. Р. Макинтошем в том, что у Ричля «Царство Божье, лишенное эсхатологической трансцендентности, которое присуще ему в Евангелиях, является неболее, чем (как и у Канта) сферой нравственных стремлений, „настоящим светским государством"» (81).

Ни имманентное царство Шлейермахера, ни нравственное царство Ричля не были эсхатологическими, вследствие их поглощенности человеческим и антропоцентрическим полюсом откровения. Нам нужно делать акцент не на царстве в человеке или посредством человека, а на царстве для человека. Это библейский акцент, и он коренным образом подвергает сомнению созидание человеческого царства.

Библейские представления о царстве

1. Ветхий Завет

В Ветхом Завете не встречаются слова «Царство Божье», хотя в разных контекстах упоминается концепция царства. Израильское царство служило прообразом Царства Христа, подобно тому, как жертвы, священники, пророки и цари служили прообразом Христа. Христос произошел из рода Давида (см. Мф. 1:6-17). В этом отношении правление Давида и его царство стали особыми прообразами правления и царства Христа.

Обратите внимание на слова Давида: «Твое, Господи, царство, и Ты превыше всего… Ты владычествуешь над всем» (1 Пар. 29:11, 12). «Ибо Господне есть царство, и Он — Владыка над народами» (Пс. 21:29). «Господь на небесах поставил престол Свой, и царство Его всем обладает» (Пс. 102:19). «Царство Твое — царство всех веков, и владычество Твое во все роды» (Пс. 144:13). Здесь Давид говорит о царстве как в настоящем, так и в будущем, а также о владычестве, которое охватывает небеса и все народы земли. Это вселенское правление.

Книга пророка Даниила говорит о Божьем Царстве, показывая, что Бог управляет делами людей. «Он… низлагает царей и поставляет царей» (Дан. 2:21). Утвердив Навуходоносора на его престоле (ст. 37), Бог сказал ему: «Всевышний владычествует над царством человеческим, и дает его кому хочет» (Дан. 4:14). В конце концов Навуходоносор провозгласил: «Которого владычество — владычество вечное, и Которого царство — в роды и роды» (ст. 31). Царь Дарий признал то же самое (см. Дан. 6:26). Избавление трех юношей из огненной печи (см. Дан. 3:16, 17, 25-27) и Даниила из львиного рва (см. Дан. 6:22), совершенные Богом, показывают Божье правление среди Его последователей.

Даниил также упоминает о будущем царстве. О последних днях он сказал так: «И во дни тех царств Бог небесный воздвигнет царство, которое вовеки не разрушится» (Дан. 2:44). Христос, являясь Сыном Человеческим, подходит к Отцу, чтобы воспользоваться решением, вынесенным космическим судом. «И Ему дана власть, слава и царство, чтобы все народы, племена и языки служили Ему; владычество Его — владычество вечное, которое не прейдет, и царство Его не разрушится» (Дан. 7:14). Более того, судебное решение отразится и на последователях Христа: «Потом примут царство святые Всевышнего и будут владеть царством вовек и во веки веков» (ст. 18, ср. ст. 22). «Царство же, и власть, и величие царственное во всей поднебесной дано будет народу святых Всевышнего, Которого царство — царство вечное, и все властители будут служить и повиноваться Ему» (Дан. 7:27).

2. Межзаветный период

Люди, жившие в Кумране, эсхатологическая община, «возлагали свою надежду на то, что Бог вступится за них и низложит их врагов. Судя по военному свитку, они имели в виду земное царство, в котором Сыны света победят Сынов тьмы (тех, кто не принадлежал кумранской общине). Они не считали, что должны своими словами насаждать царство, но удалились из общества. Зилоты же, напротив, верили, что для установления царства нужно политическое вмешательство, и использовали для этой цели свой меч» (82).

Кумранская община и зилоты представляют два воззрения на царство. Наступает ли царство исключительно по Божьей инициативе, как считали члены кумранской общины? Или царство является плодом политической или другой деятельности людей? Является ли оно даром, или оно зарабатывается? Устанавливается ли Богом или посредством человеческих усилий? Такие вопросы постоянно вставали перед верующими, и если их мысли были чрезмерно сосредоточены на человеческом участии в его созидании, это означало сопротивление установлению Царства Всемогущего Бога, Который Единственный может сделать это. Это означает, что подчас верующие больше уповают на помощь государства, чем на Бога.

3. Новый Завет

а. Израиль и Царство

Иоанн Креститель появляется в Иудейской пустыне и провозглашает: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» (Мф. 3:2) и «приблизилось Царствие Божие» (Мк. 1:15). Только Матфей упоминает о Царстве Небесном, причем последнее слово, видимо, используется как синоним Бога применительно к святости Божественного имени. Возвещение не удивило людей, ибо они ожидали прихода Мессии, чтобы Он положил конец тогдашней истории. Но они не понимали, что прежде царство должно приблизиться, отметить свое начало и ожидать своего полного осуществления при Втором пришествии.

Ожидая избавления от ненавистных римлян, иудеи верили, что мессианское царство принесет им свободу и сделает их вновь независимым народом. Следовательно, царство понималось ими как исключительно иудейское национальное владычество, учрежденное на земле. Именно в это время Иоанн Креститель возвестил о царстве. Он сказал, что царство приблизилось (по-гречески engikeri) или «подошло близко». Глагол предполагает движение царства в сторону человечества. Он предполагает не наступление, но приближение.

Иоанн Креститель возгласил: «Вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира» (Ин. 1:29). Пророк ясно связал Иисуса с Его миссией — смертью ради человечества. Иисус продолжил эту мысль, когда сказал: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин. 3:16). В этих словах не проявляется никакого ограниченного национализма. Иудеи не поняли отрывков из Книги пророка Исайи о страдающем рабе, из которых явствует, что именно Мессии придется претерпеть мучения перед тем, как Он учредит Свое вечное царство. У них не было представления о космической борьбе и о необходимости распятия, прежде чем наступит это царство.

Затем пришел Иисус, воплощенный Царь царей. Царь вошел в человеческую историю. Христос говорит о «Его Царстве» (Мф. 13:41; 16:28). Придя к Своему народу, иудейской нации, Он посылает 12 учеников со словами: «На путь к язычникам не ходите и в город Самарянский не входите; а идите наипаче к погибшим овцам дома Израилева; ходя же, проповедуйте, что приблизилось Царство Небесное; больных исцеляйте, прокаженных очищайте, мертвых воскрешайте, бесов изгоняйте; даром получили, даром давайте» (Мф. 10:5-8). Ясно, что иудейская нация первой получила возможность принять царство. Это было царство, в котором Бог совершал могущественные чудеса через Своих последователей.

Когда Христос и Его ученики совершали свою миссию, иудейские вожди всегда отказывались признать Его дела. Отвергая доказательства присутствия царства среди них, они встали на путь, который неизбежно вел к распятию и к тем страшным словам: «Нет у нас царя, кроме кесаря» (Ин. 19:15). Ввиду такого упорного и слепого отказа Христос с печалью сказал им: «Потому сказываю вам, что отнимется от вас Царство Божие и дано будет народу, приносящему плоды его» (Мф. 21:43). Христос резко порицал иудейских религиозных вождей: «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что затворяете Царство Небесное человекам, ибо сами не входите и хотящих войти не допускаете» (Мф. 23:13). Это не было расистским утверждением, поскольку Иисус также был иудеем. С тяжелым и сокрушенным сердцем Он возвестил им о результате их свободного выбора. Он все еще приглашает иудеев в христианскую церковь как возлюбленных Им наравне с народом любой нации.

Небесный Отец даровал царство Христу (см. Лк. 22:29), и Христос в Свою очередь дарует его всем Своим последователям. Обратите внимание на слова Христа о том, что они «сядут на престолах судить двенадцать колен Израилевых» (Лк. 22:30). Отсюда следует, что физический Израиль никогда не исполнит обетования царства. У него была такая возможность, но он пренебрег ею, поэтому Христос учредил христианскую церковь как новый «Израиль Божий» (Гал. 6:16), «народ святой» (1 Петр. 2:9), «двенадцать колен» (Иак. 1:1). Христос искупил ее членов «из всякого колена, и языка, и народа, и племени», и «соделал их царями» (Откр. 5:9, 10).

б. Что такое царство — правление или владение?

Является царство Божьим правлением или Его владением? Или и тем, и другим? Когда Иисус освободил одержимого злым духом человека, «дивился весь народ и говорил: не это ли Христос, сын Давидов?» (Мф. 12:23). То есть мог ли Иисус быть Мессией? Фарисеи поспешили обвинить Христа в том, что Он изгоняет бесов силой Веельзевула, князя бесовского. «Если сатана сатану изгоняет, — ответил Иисус, — то он разделился сам с собою: как же устоит царство его?» (Мф. 12:26). Обратите внимание, что у сатаны есть свое царство. Автор Евангелия раскрывает вселенскую борьбу, которая ведется между царством сатаны и царством Христа. «Если же Я Духом Божиим изгоняю бесов, — закончил Христос, — то, конечно, достигло до вас Царствие Божие (по-гречески eph humas)» (ст. 28; Лк. 11:18). Дональд Гатри верно подмечает: «Здесь подразумевается сильный контраст между Царством Божьим и царством сатаны. Это согласуется с духовной борьбой, которая видна во всем служении Иисуса и которая достигает кульминации в страданиях» (83).

Поэтому с Иисусом царство наступило. Бог совершает Свои деяния в человеческой истории, когда сила Христа сталкивается с силой сатаны. Владычество Христа побеждает владычество сатаны, знаменуя начало Христова Царства на земле. Хотя оно еще не достигло своей полноты, Божье владычество пробивается к человечеству. Как сказал Г. Е. Лэдд, «царство — не абстрактный принцип; царство наступает. Это Божье владычество активно вторгается в царство сатаны» (84).

в. Царство не является политическим

В то время как царство — это Божье правление в человеческой сфере, является ли царство, ради утверждения которого христиане должны ныне трудиться, политическим? Что означают слова, записанные в Мф. 11:12: «От дней же Иоанна Крестителя доныне Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его»? Прежде всего, следует помнить, что отрывок говорит о времени Христа. Нигде в Священном Писании не сказано, что Он присоединялся к какой-либо политической группировке, чтобы ускорить Свое Царство. Даже перед лицом смерти «Иисус отвечал: Царство Мое не от мира сего; если бы от мира сего было Царство Мое, то служители Мои подвизались бы за Меня, чтобы Я не был предан Иудеям; но ныне Царство Мое не отсюда» (Ин. 18:36). Глагол biazetai («силою берется») может употребляться либо в медиальном залоге («силою продвигается вперед»), либо в пассивном («претерпевает действие силы», KJV). Р. Т. Фрэнс придерживается последнего толкования (85), Д. А. Карсон — первого (86). Нам следует отметить, что мнение о необходимости вмешательства политической силы не гармонирует с остальными акцентами Евангелий. Во дни Христа «царство не учреждалось физической или политической силой». Оно не должно учреждаться этим способом и в наши дни.

Царство пришло с Христом как его Царем. Он устанавливает Свое Царство, хотя его распространение в истории и по всему миру подразумевает и человеческое участие. Христос сказал: «И проповедано будет сие Евангелие Царствия по всей вселенной, во свидетельство всем народам; и тогда придет конец» (Мф. 24:14). Проповедование, а не политика способствует увеличению царства.

г. Царство на земле

Иудеи во дни Христа ожидали Царства Божьего на земле, когда Мессия освободит их от ненавистного римского правления. Они не признали в Христе истинного Мессию и не поняли Его, когда Он указал им на время установления Своего царства. Оно не устанавливается при Втором пришествии, потому что святые поднимутся навстречу Христу на воздухе (см. 1 Фес. 4:16-18), и Он поведет их в обители, которые Он приготовил для них на небесах (см. Ин. 14:1-3). Только после тысячелетнего царства (см. Откр. 20) Христос возвратится снова. На этот раз Он спустит на землю Новый Иерусалим и всех святых, сотворит новую землю и установит Свое вечное Царство на этой земле (см. Откр. 21, 22).

Все попытки установить царство на земле, предпринятые на протяжении человеческой истории, преждевременны. Как видимое владение царство ожидается в будущем. Тогда вся земля будет царством, а ее обитатели — его гражданами. Тем временем невидимое царство, владычество, или правление Божье в человеческих сердцах, то есть царство благодати движется к дню, когда царство благодати станет царством славы. Все попытки установить царство, предпринятые в человеческой истории, являются лишь попытками сделать царство благодати царством славы раньше положенного времени. Более того, царство благодати — исключительно Божье дело, а не человеческое. Ни одно человеческое существо не может сотворить новое небо и новую землю. Ни одному человеку не построить Новый Иерусалим. Царство славы — такое же дело Божье, как и царство благодати. Люди не могут ни учредить это царство, ни спасти себя.

Поэтому невероятно, что реформаторы, учившие доктрине о спасении только благодаря заслугам Христа, не исследовали учение о царстве, которое устанавливается Им одним. То же самое можно сказать и о современных евангелических воззрениях. Боюсь, что во всех человеческих усилиях изменить общество кроется огромная опасность. В попытках построить Царство Божье люди могут легко разрушать себя. Быть солью и светом важно. Но увлечение политикой с тем, чтобы влиять на государство для навязывания даже христианских нравственных и семейных ценностей чревато опасностью забыть, что царство, подобно спасению, покоится в руках Всемогущего Бога, потому что нет существенной разницы между спасением народа или мира и спасением личности.

(1) Philip Schaff. History of the Christian Church, Grand Rapids: Eerdmans, 1960, vol. V, pp. 685, 686.

(2) Dennis Pettibone. "The Preacher Who Politicked What He Preached" / Liberty, May/June 1988, p. 2.

(3) Schaff, vol. V, p. 685.

(4) Там же, с. 687.

(5) Там же, с. 690, 691.

(6) Там же, с. 696.

(7) Dennis Pettibone, Liberty, May/June 1988, p. 3

(8) Тамже, Pierre Van Passen, цит. : A Crown of Fire: The Life and Times of Girolamo Savanarola, New York: Charles Scribner’s, 1960, pp. 235, 236.

(9) T. H. L. Parker. John Calvin, Batavia, III. : Lion, 1975, p. 77.

(10) World Book Encyclopedia, Chicago: Field Enterprises Educational Corporation, 1973, vol. 3, p. 59.

(11) Schaff, vol. VII, p. 481-491.

(12) Там же, с. 489-493.

(13) New Encyclopedia Britannica, Chicago: University of Chicago, 1993, 15 (th ) edition, vol. 16, p. 823.

(14) Тамже, с. 824.

(15) World Book Encyclopedia, vol. P. 918.

(16) New Encyclopedia Britannica, vol. 9, p. 809.

(17) Emily Easton. Roger Williams, Prophet and Pioneer, New York: Houghton Mifflin, 1930, p. 6.

(18) Paul S. Seaver. The Puritan Lectureships: The Politics of Religious Dissent, 1560-1662, Stanford, Calif. : University рress, 1970, p. 290.

(19) Leonard J. Trinterud. Elizabethan Puritanism, New York: Oxford University Press, 1971, p. 299.

(20) John F. Wilson. Pulpit’s in Parliament: Puritanism During the English Civil Wars, 1640-1648, Princeton, N. J. : University Press, 1969.

(21) New Encyclopedia Britannica, vol. 9, p. 809.

(22) Wilson, p. 18.

(23) Цит. в: Wilson, p. 233.

(24) M. M. Knappen. Tudor Puritanism: A Chapter in the History of Idealism, Chicago: University Press, 1939, p. 401.

(25) New Encyclopedia Britannica, vol. 9, p. 810.

(26) Там же, т. 29, с. 204.

(27) Там же.

(28) William G. McLoughlin. Rhode Island: A Bicentennial History, New York: Norton, 1978, p. 13.

(29) Peter Toon, ed. Puritans, the Millennium and the Future of Israel: Puritan Eschatology 1600-1660, Cambridge: James Clarke, 1970, p. 31.

(30) Там же, с. 37.

(31) Там же, с. 39.

(32) Там же, с. 40.

(33) Там же, с. 41.

(34) R. G. Clouse. "The Rebirth of Millenarianism" / Puritans, pp. 60, 61.

(35) B. S. Capp. "Extreme Millenarianism" / Puritans, pp. 68, 87.

(36) Там же, с. 72.

(37) Там же, с. 73.

(38) Там же, с. 74.

(39) Там же, с. 76.

(40) Там же, с. 88.

(41) Philip Yancey. The Jesus I Never Knew, Grand Rapids: Zondervan, 1995.

(42) Там же, с. 245.

(43) Там же, с. 246, 247.

(44) Schaff, Vol. Ill, p. 93.

(45) Тамже, с. 136.

(46) Yancey, pp. 260, 261.

(47) Irenacus. Against Heresies, the Anti-Nicene Fathers, Grand Rapids: Eerdmans, 1989, vol. I, p. 562.

(48) Tertullian. Against Marcion, тамже, vol. 3, p. 342.

(49) James Leo Garrent. Systematic Theology: Biblical, Historical and Evangelical, Grand Rapids: Eerdmans, 1995, vol. 2, p. 733.

(50) Alister E. McGrath. Christian Theology: An Introduction, Oxford: Blackwell, 1994, p. 13.

(51) J. D. Smart. Revolutionary Theology, p. 68.

(52) Там же, с 183.

(53) J. P. Martin. The Last Judgment in Protestant Theology From Orthodoxy to Ritschl, Edinburg, Scotland: Oliver and Boyd, 1963, p. 30.

(54) Emil Brunner. External Hope, London: Lutterworth, 1954, p. 213.

(55) Karl Barth. From Rousseau to Ritschl, London: SCM, 1959, p. 190.

(56) K. Heim. Expository Times, October 1936-September 1937.

(57) Karl Barth. Die Protestantische Theologie im 19 Jahrhundert, Zurich: EVZ, 1947, pp. 377, 381. "Aber es ist auf dem Feide der Theologie doch sein Jahrhundert gewesen. "

(58) Fredrich Schleiermacher. The Christian Faith, Edinburg, Scotland: T & T Clark, 1928, pp. 8, 9, 11.

(59) Там же, с. 501.

(60) Там же, с. 541, 542.

(61) Там же, с. 84, 85.

(62) Там же, с. 428, 485.

(63) Там же, с. 66, 67, 76, 91, 92, 127, 132, 141, 142.

(64) Там же, с. 360; ср. с. 444.

(65) Там же, с. 568.

(66) Там же, с. 468, 470.

(67) Albrecht Ritschl. The Christian Doctrine of Justification and Reconciliation, H. R. Mackintosh and A. B. Macaulay, eds., Edinburgh, Eng. : T& T Clark, 1900.

(68) Там же, предисловие.

(69) Там же, с. 652.

(70) Там же, с. 1126, 113.

(71) Там же, с. 289.

(72) Там же, с. 284, 285.

(73) Там же, с. 10.

(74) Там же, с. 252.

(75) Там же, с. 92.

(76) Там же, с. 280.

(77) Там же, с. 138.

(78) Там же, с. 589.

(79) Там же, с. 511.

(80) Там же, с. 613.

(81) H. R. Mackintosh. Types of Modern Theology, p. 149.

(82) Donald Guthrie. New Testament Theology, Downers Grove, III. : InterVarsity, 1981, p. 411.

(83) Тамже, с. 413.

(84) George E. Ladd "Kingdom of Christ, God, Heaven" / Evangelical Dictionary of Theology, Walter A. Elwell, ed., Grand Rapids: Baker, 1987, p. 608.

(85) R. T. France. Tyndale New Testament Commentaries, Mathew, Grand Rapids: Eerdmans, 1985, vol. l, pp. 195, 196.

(86) D. A. Carson, The Expositor’s Bible Commentary, Frank E. Gaebelein, ed. (Grand Rapids: Zondervan, 1984), vol. 8, pp. 265-268.